Astana Cycling Team

Photo: Tim De Waele / TDWsport.com

Источник: Спорт-Экспресс / 12 сентября 2016.

Сергей Лагутин родился 14 января 1981 года в Фергане.

До 2013 года выступал за Узбекистан, был победителем молодежного чемпионата мира в групповой гонке (2003), участником трех Олимпиад (2004, 2008, 2012).

Выступал за команды Landbouwkrediet-Colnago (2004 - 2005), NavigatorsInsurance (2006 - 2007), CycleCollstrop (2008), Vacansoleil (2009 - 2013), RusVelo (2014), с 2015 года - в “Катюше”. C 2017 – в Газпром-Русвело.

Бронзовый призер “Тур Валлонии” (2015).

Россиянин Сергей Лагутин из “Катюши” преподнес на “Вуэльте” сразу два сюрприза. На 8-м этапе знаменитой велогонки он одержал победу, а спустя несколько дней напомнил о себе еще и третьим местом. Одно время 35-летний гонщик лидировал в горной классификации, хоть его итоговое место в общем зачете и не оказалось высоким. О своих результатах Лагутин говорит буднично. Так же как рассказывает и о своих травмах, коих было немало. У слушателей кровь в жилах стынет от подробностей, а Лагутин повествует о случившемся, как будто так и должно быть. Для него это не подвиг - обычная работа.

Чемпионат Мира U23 от 2003 года в Канаде. На подиуме Йохан Вансюммерен и Томас Деккер

ДЛЯ ИМПРОВИЗАЦИИ ВСЕГДА ЕСТЬ МЕСТО

- О ваших успехах на “Вуэльте” болельщики уже наслышаны, а вот об ужасном падении в самом начале гонки мало кто знает. Что случилось?

- Это произошло на втором этапе. Мы ушли в отрыв, сильных спринтеров в группе вроде не было. Раньше у меня иногда получалось хорошо финишировать в такой ситуации. И я решил занять позицию для спурта. На повороте, слева от меня попытался пролезть какой-то итальянец. Мы зацепились рулями, велосипед повело, и на скорости 60 км/час бросило на асфальт. Ободрался ужасно, рука только-только начала заживать. А в мизинце образовалась трещина.

Джиро д'Италия 2012

- Знаю, у вас еще и сильный ушиб ребер, который мешает нормально дышать. Чувствовали боль во время гонки?

- Перед важными этапами мне дали обезболивающее. Принимал таблетку, запивал и выходил на старт. На первые два-три часа этого хватало. Потом действие лекарства заканчивалось, но в горячке боль уж не чувствовалась. Хуже приходилось по вечерам. Приезжал в отель, шел на массаж - и начинало ломить. И очень сильно.

- Это самая серьезная травма в вашей карьере?

- Однажды во время финиша “Тур де Франс” на Елисейских полях я упал и сломал указательный палец. С тех пор он не сгибается. Фаланга пальца висела на лоскуте кожи, кровь буквально хлестала. По идее надо было сходить с дистанции. Но ведь это был “Тур де Франс”, последний этап! И я все-таки финишировал - хотя и ехал, держа руль одной рукой. Вообще же самая неприятная травма для велогонщика - повреждение ног. Если возникает проблема с коленями или ахиллом, тут уже никак не спрячешься.

В команде Zoccorinese-Vellutex-Palazzago

- Падение не помешало вам победить на восьмом этапе “Вуэльты”, а потом еще и занять третье место.

- В день, когда удалось одержать победу, чувствовал: может, что-то получиться. Этап проходил по равнине, там я выступаю более уверенно. Решил уехать в отрыв, и все сложилось. Чем ближе мы подъезжали к решающему подъему, тем более подробные указания от спортивного директора “Катюши” Ксавье Флоренсио я получал. Он разложил мне всю гору буквально до метра. Сказал: сиди на колесе до последнего, подъем слишком крутой. Любая ранняя атака приведет к потере сил, надо ждать.

- Вы всегда чувствуете перед финишем, что способны выиграть?

- Такое чувство возникает часто. Но, как правило, оно меня обманывает (смеется). Смотришь - соперники вялые, закислились, а ты уверен в себе. И думаешь: все, сегодня мой день! Сейчас я стараюсь гнать такие мысли подальше.

Tour of Algarve 2009. Photo: Cor Vos

- В современном велоспорте очень большой акцент делается на тактику. Спортсмены ездят в наушниках, через которые получают команды от спортивного директора. Место для импровизации на трассе еще остается?

- В гонке часто возникают непредвиденные ситуации. Подробно планируют тактику только в сильных командах. Там твердо уверены во всех девяти гонщиках - в том, что они сделают все, как расписано. В командах поменьше состав слабее, импровизации больше. Да и сами ситуации часто требуют моментального решения. Случаются и ошибки, без них никак. Но при разборе полетов спортивный директор - как правило, сам бывший гонщик - смотрит, что случилось на трассе. Если человек хотел использовать ситуацию лично для себя, можно огрести на орехи. Если же он действовал на благо команды, но ошибся - это дело другое.

Photo: Tim De Waele

СУПЕРЗВЕЗДОЙ УЖЕ НЕ СТАНУ

- Задумывались над тем, что будет с вашей карьерой дальше?

- Периодически звонят менеджеры разных команд. Конкретных предложений пока не делают - скорее зондируют почву. Штука в том, что в свое время я уже погонял в Европе. В русской команде гораздо лучше - отношение другое, да и выступаешь не только за себя, но и за страну. А на Западе ты - наемный работник. Тебе платят, ты выполняешь работу - и больше ничего.

- Нынешний успех может увеличить интерес к вашей персоне?

- Надеюсь. Хотя суперзвезды из меня все равно не получится. Мое амплуа определено давно, еще с юношеских времен. Больше всего мне подходят однодневки. С возрастом я адаптировался к разным гонкам. И все равно смотрю на профиль трассы и вижу: тут есть шанс. Там - тоже. А вот это - не мое. В таком случае становлюсь грегари для партнеров. Могу помочь мастерам горных этапов занять нужную позицию, чтобы им не приходилось тратить лишние силы. Или подвезти бачки с водой.

- Свое место в пелотоне вы уже заняли?

- Я в профессиональном велоспорте 13-й год, одна победа на этапе в этом деле ничего не изменит. Прижился я уже давно, но свое место знаю четко. И другие тоже его знают. Вот я полез куда, наверное, не следовало - и заплатил за это здоровьем.

- В свое время вы были чемпионом мира в категории до 23 лет. Этот успех позволил раскрутиться?

- Я тогда совершил серьезную ошибку. Нашу любительскую команду курировал Эрнесто Кольнаго, и я повелся на это. Шло серьезное давление: меня хотела заполучить бельгийская “Ламбо Кредит Кольнаго”, которую он финансировал. Но через год Кольнаго закрыл свой филиал и отказался от спонсорства. У команды остался только бельгийский хозяин, ее уровень был очень низкий. Это отбросило меня на несколько ступеней назад. После было очень трудно найти достойное место работы. Пришлось пробиваться наверх шаг за шагом, через маленькие команды. Я потратил на это несколько лет, доказывая, что являюсь стоящим гонщиком.

Чемпионат Мира U23. Photo: EPA/Warren Toda

В УЗБЕКИСТАНЕ ВСТАВЛЯЛИ ПАЛКИ В КОЛЕСА

- Вы выступали на трех Олимпиадах. С каким чувством наблюдали по телевизору за Играми в Рио-де-Жанейро?

- Я был в сборной запасным и до последнего надеялся, что попаду на Олимпиаду. Продолжал готовиться, провел три сбора. Но поехать в Бразилию не удалось. Болел за ребят, особенно за Пашу Кочеткова и Сергея Чернецкого - они тоже выступают в “Катюше”, у нас хорошие отношения. Но в глубине души, конечно, сидело разочарование.

- Вы потратили много усилий на переезд из Узбекистана в Россию в том числе и ради подготовки к Олимпиаде. Не жалеете о принятом решении?

- Нисколько. Выступить на Олимпиаде только для того, чтобы поставить галочку, - мол, это уже четвертая, было неинтересно. Бороться же за медаль в составе сборной Узбекистана просто невозможно. Там не было вообще ничего, все приходилось организовывать самому. Например, перед одним из чемпионатов мира мне объявили: сборная страны участвовать в нем не будет. Если хочешь ехать, все за свой счет - проезд, проживание.

С Эрнесто Кольнаго

- Ваш переезд из Узбекистана в Россию вызвал много шума, история получилась не очень красивой. Случись все сейчас, сделали бы что-нибудь по-другому?

- Уехал бы еще раньше. Одно время федерация старалась помогать мне, идти навстречу. Потом руководство сменилось, пришли новые люди. Почему-то они увидели во мне врага, появилось чувство ревности. Отношения стали портиться прямо на глазах. Однажды они специально провели первенство Узбекистана так, чтобы я не смог выйти на “Тур де Франс” в майке чемпиона страны. А потом еще и обвинили меня в отсутствии патриотизма.

- После отъезда негатив по отношению к вам еще больше усилился?

- Безусловно. Но сейчас это меня уже абсолютно не беспокоит. У меня там и родных-то не осталось: родители с братом сейчас тоже живут в Москве.