Astana Cycling Team

Перевод статьи на cyclingnews.com

ВЗГЛЯД НА ЭВОЛЮЦИЮ АНТИДОПИНГОВЫХ УСИЛИЙ

Все дело в крови. Один позитивный тест, связанный с биологическим паспортом, следует за другим. И это не только мелюзга, попавшая в сеть: бывший Чемпион мира и победитель « Джиро де Италия» – неплохой улов. Гонщик, который финиширует 4-м на Туре – Бредли Виггинс, выкладывает онлайн свои данные о составе крови, чтобы все их могли видеть. Таким образом, мы можем удостовериться, что он ничего не принимает.

Все это очень хорошо, но когда-то кровь была предметом для споров. Прошло двенадцать с половиной лет, с тех пор как глава UCI Хайн Вербрюгген рассказал мне о радикальной, по сравнению с любым другим спортом, мере: произвольные проверки при общем ограничении уровня гематокрита в 50% (при превышении этого показателя сердце работает с повышенными нагрузками для прокачки более густой из-за повышенного содержания красных телец крови, что чрезвычайно опасно, случаи внезапной смерти молодых спортсменов у всех на слуху).

Это было длинное, перескакивающее с вопроса на вопрос интервью, отрывки из которого были напечатаны в журнале «Велосипедный спорт», в котором я тогда работал, является сегодня увлекательным, но  угнетающим чтением.

К зиме 1996-97г. становилось очевидным, что EPO используется в профессиональном велоспорте, но, ни у кого нет абсолютного доказательства - в какой степени.

Доклад Донати, исследования для которого сделал ведущий итальянский ученый, занимающийся проблемами антидопинга на 10 лет раньше, чем был обнародован первый тест в журнале новостей, подчеркивал, как широко было распространено в стране употребление EPO.

Журнал L'Equipe, опубликовал серию разоблачений, которые сейчас выглядят рутинным, а тогда были подобны взрыву: спортсмены жаловались, что не могут соревноваться с гонщиками, которые употребляют EPO, доктора утверждали, что все принимают усилитель крови.

УМЕСТНЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ

В тот день мы сидели с Вербрюггеном, и на повестке дня было то, что: идею теста крови наугад нужно объяснить профессиональным велогонщикам, которые в  большинстве против этого, «Велосипедный спорт» к этому времени имел большую аудиторию читателей среди англоговорящих профессионалов. Во время всего интервью он был твердо уверен в том, что ограничение уровня гематокрита выше 50% не имеет ничего общего с антидопингом, это больше похоже охрану здоровья, на то, как если бы завод красок нанимал сотрудника и проверял его здоровье, взяв у него образец крови для проверки. В целом проверки на гематокрит могли бы дать хороший старт, от которого могли бы оттолкнуться антидопинговые проверки, чтобы начать двигаться в совершенно другом направлении.

«Вся борьба с допингом неэффективна, а так же неудовлетворительна. Представьте, что в будущем, контроль будет направлен в сторону здоровья, он будет уделять внимание не только допингу, но и аспекту здоровья. Если существуют определенные продукты, которые не только повышают качество выступления, если принимать их в большом количестве, но и опасны для здоровья, почему не определить четкие границы – проверить кровь и мочу, и сказать, что пока их уровень не превышает установленных границ, то нет риска здоровью. Почему это нас не устраивает? »

Я задал очевидный вопрос - Если вы сделаете это, будет ли риск того, что на допинг, который все еще опасен, будут смотреть сквозь пальцы? Вербрюгген ответил: Мы уже разрешили определенный уровень кофеина и тестостерона и определенный уровень гематокрита. Так же Вербрюгген добавил, что сосредоточенность на наказании не решает проблему допинга. Борьба с допингом, путем простого контроля и наказания не работает. Остается обман.

НЕ ПОПРОБУЕШЬ – НЕ ДОКАЖЕШЬ

Если что-то и возникло в результате двенадцати лет скандалов, связанных с наркотиками, это то, что уровень гематокрита  рассматривался, как приемлемое моральное начало у гонщиков, которые использовали EPO. Почти полная беспомощность уровня гематокрита в 50%, как и меры, которые предотвращает использование EPO, стала понятна годом позже, когда разразился скандал с Фестиной. И с тех пор, это стало очевидным. Гонщики, употребляющие EPO, рассматривали границу в 50% как цель, к которой нужно стремиться, и даже как моральную линию поведения. Если ты не достиг уровня 50%, ты не употреблял допинг.

Но глядя на биологический паспорт (данные), определенные за последние недели, ты понимаешь - не намеренно, но тесты на кровь сработали, как троянский конь. Спустя годы, они становятся все более и более окончательно отрегулированными и используются, чтобы составить «черный список» подозреваемых профессионалов, к которым приковано особое внимание: «Тайлер Хэмильтон был одним из первых, которых поймали таким образом. Сейчас у нас, возможно, не было бы данных крови, если бы UCI не удалось получить закон, устанавливающий, что они могут брать образцы крови у профессиональных гонщиков, столько, сколько захотят».

Вот что выходит из философии Вербрюггена ввиду цепочки событий, которые произошли за последние 12 лет. В это же время, я спросил: «Должен ли UCI изучить доклад Донатти? Ответ – это не наше дело…это внутреннее дело итальянцев».

Вербрюген намекнул, что это все сводится к вражде между Донатти (на фото внизу) и ученым, связанным с управлением EPO, Франциско Коннани.

Он отмахнул утверждение Жиля Демонна(«Если не знаете, то заткнитесь!»), что предположительно, допинг, широко распространен годом позже, скандал вокруг Фестины подтвердил, что Донатти и дававшие интервью L'Equipe's Делион и Николос Объер были абсолютно правы. «Дают ли тесты крови перспективы, чтобы бороться допингом? Нет, согласно нашим экспериментам». Хорошую работу они проделали. Какие-то новые эксперименты.

ПРОСТОЕ УПРАВЛЕНИЕ

В это время, я помню, был смущен подходом Фербрюгена к проблеме антидопинга. Для меня все было просто EPO=Допинг=Против правил=НЕ правильно. Глава UCI смотрел на это следующим образом « Вы можете проводить долгие интеллектуальные беседы на тему «почему вы должны запретить EPO», но согласитесь, для гонщиков тренирующихся на высоте EPO работает, так что мы говорим «хорошо, тот же эффект достигается если вы отправитесь в горы или в кислородную камеру».

Я не совсем понял, что он имел ввиду, и для уточнения спросил: « т.е. суть высказывания в том, что нет моральной разницы между тем, чтобы колоть EPO или тренироваться на высоте?»  «Вы должны согласиться, т.к. вы сказали, что хотите, чтобы все были в равных условиях» - ответил Фербрюген. Я был озадачен ответом, и это казалось полностью нелепым.

UCI всегда работало загадочным способом. Никогда не было полностью ясно, как можно стать частью этого. UCI не управляется демократическим, расчетливым путем, что собственно является приемлемым для меня. Итак, Пак Маквейд был переизбран как глава UCI? Но как могут повлиять: вы, я или другой гонщик, имеющий к этому отношение… Никогда не было до конца ясно, как принимается решение о времени выступления на олимпийских играх и кто вообще принимает это решение.

Весть вопрос о «Про Туре» и его законностях заключается в интриге: что происходит, когда управляющее лицо, кажется, по собственной воле вступает в конфликт с организатором самых больших гонок в истории спорта. Так же и не простые отношения UCI с WADA всегда были камнем преткновения. Не нужно быть очень умным, чтобы понять : у вас есть лицо, которое следит за проблемой антидопинга во всем мире, у вас в котором существует проблема допинга. Итак, вы сотрудничаете с WADA чтобы очистить от этого свой спорт, даже если их большой босс, говорит случайно что-то вам не нравиться. Вы не предъявляете иск.

Возвращаясь к 1997г. представьте, что ответ, данный Донатти в L'Equipe был бы таким «очень волнует эта проблема, мы проведем полное расследование через внешнее агентство и мы опубликуем данные в течении3-х месяцев» И представьте, что если бы это произошло? И спорту не пришлось, бы ждать скандала с Фестиной, чтобы выяснить, что действительно происходит за закрытыми дверями отельных номеров.

МОЖЕТ ЛИ ВЕРЕМЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИЗЛЕЧИТЬ ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ?

Последние 11 лет показывают, что единственное, что работает в борьбе с допингом – это контроль и наказание: меры контроля стали более специфическими, а сеть – уже. UCI заслуживает свою долю в лидерстве, среди спортивного руководства. Они были первыми, кто ввел проверку мочи на EPO, приняли принцип ретроспективного тестирования, составили черный список, проверили гомологию крови на допинг и продвинули вперед паспорт, прояснили главную законную процедуру.

Если взглянуть критически, они сейчас выдвинули на посты аутсайдеров, таких как Анна Гриппер, Маснил Аменден, но как жалко, что был отодвинут от дел Донатти, хотя сейчас он выступает на таких конференциях, как Play the Game.

До последних пары лет UCI имело тенденцию быть очень активными на пути борьбы с антидопингом, организованной европейской полицией. Французские копы сделали прорыв в расследованиях в 1998 г., а расследования, проводимые в Бельгии, Италии и Испании, продвинули дело вперед.

Велоспорту никогда не нравилось их вмешательство, но их требования вынуждали спорт посмотреть в лицо ситуации. Я бы сказал, что UCI не занималось этим делом серьезно, до всех ужасов 2006 года – и Пуэрто и Лендис, когда стало ясно, что спорту грозит крах.

Оглядываясь на это интервью 1997года, я могу понять почему.