Astana Cycling Team

Елена Данильченко/ www.sportpanorama.by
Победители любой однодневки и уж тем более Гранд-Тура сразу после финиша, как правило, выражают благодарность своим одноклубникам. Это не дежурные слова и не дань моде. Добиться значимого успеха в шоссейных велогонках без помощи товарищей по команде сегодня практически нереально. Чтобы капитан в решающий момент мог бросить вызов своим оппонентам, он должен сохранить достаточно сил. А это возможно лишь в том случае, если львиную долю черновой работы возьмут на себя его верные грегари.
В этом отношении на недавней 94-й супермногодневке «Джиро д’Италия» коллектив Saxo Bank отработал безупречно, что не преминул отметить ее лидер — Альберто Контадор, во второй раз в карьере завоевавший розовую майку: «Мои товарищи по команде, стараясь мне помочь, с первого дня отдавали каждый грамм своей энергии». Не менее заметны в пелетоне были и велогонщики Lampre-ISD и Liquigas-Cannondale, с такой же полной самоотдачей выкладывавшиеся на своих первых номеров — соответственно Микеле Скарпони и Винченцо Нибали. Во многом благодаря именно своим двужильным доместикам те и поднялись на подиум Corsa Rosa. А российская «Катюша», по мнению ее руководства, под рельеф нынешнего маршрута и вовсе была укомплектована лучше всех. Да кого ни возьми из фаворитов, все имели надежное прикрытие.
И только белорус Константин СИВЦОВ пробился в итоговую ТОП-10 практически в одиночку, чем немало удивил и еще больше уважать себя заставил. Дело в том, что его HTC-Highroad изначально была сформирована под спринтерские этапы. Спортивный директор клуба Валерио Пива не скрывал, что их лидер Марко Пинотти сыроват для борьбы за места на подиуме. Сивцову же доверить капитанскую повязку не рискнул, поскольку, как признался, не знал истинных возможностей белоруса. Однако вскоре руководству пришлось перераспределить роли в команде, так как у Пинотти дела сразу не пошли, а к концу первой недели он еще и некий вирус подхватил. Константин же, напротив, держался очень уверенно. Тогда Пива и заметил, что с удовольствием понаблюдает за тем, как Сивцов справится с новыми обязанностями. Вот только опереться гомельчанину в этой архисложной гонке было, увы, не на кого. 

В командной «разделке», которой открывалась «Джиро», HTC-Highroad подтвердила статус фаворита. Константин Сивцов пересек линию финиша третьим. Пять дней он находился на этой позиции, после чего перебрался на вторую, на которой удерживался вплоть до 13-го этапа с финишем на самой высокой австрийской горе Гроссглокнер. Заработав на ней 2 минуты 42 секунды отставания, гомельчанин отступил на шестую позицию. После штурма легендарного Дзонколана удержался на ней. А вот следующая королевская дистанция (15-я), включавшая несколько вершин, в том числе самую высокую — Чима Копи, далась Сивцову тяжело, и он переместился на 12-е место. В ходе горной «разделки» поправить дела не удалось, зато на 17-м этапе, уехав, казалось, в безнадежный отрыв, Константин нейтрализовал почти три минуты гандикапа и поднялся на пятую строчку в «генерале». Два дня удерживался на ней. А в последней горной и слишком длинной гонке, к сожалению, пережил кризис, отбросивший его на 11-ю позицию. Оставалась заключительная равнинная индивидуальная «разделка», которую Сивцов проехал с рекордным для себя результатом, из «генеральщиков» уступив лишь Контадору. Благодаря этому он вернулся в ТОП-10, в которой никому из белорусов прежде обосноваться не удавалось. Что особо хочется отметить, добился этого успеха Константин в гонке с несбалансированным маршрутом, ориентированным исключительно под невесомых горняков. Через несколько дней нам удалось дозвониться до земляка. Таким итогом выступления он сам, как рассказал, вполне доволен:

— Мне важно было попасть в десятку сильнейших в генеральной классификации, чтобы доказать команде, что не всегда я должен работать на кого-то, что и сам способен показывать достойные результаты. Но немного огорчен тем, что не удалось удержаться в пятерке. Это было реально, если бы состав изначально был более сбалансированным и его действия направлены именно на мое выступление. Ведь я и так вплоть до предпоследнего этапа находился в этой самой пятерке. К тому моменту нас вообще осталось четверо. И, к сожалению, никто из тех ребят не мог мне ничем помочь. А бороться одному в концовке, когда силы на пределе, слишком сложно.

— Каково это — выступать в роли капитана команды? Сильно ли давила дополнительная ответственность?

— Я больше чувствовал мотивацию, настрой на борьбу. Вера в то, что могу хорошо проехать, наоборот, даже помогала. А особой нервозности не чувствовал. Ответственность проявлялась в том, что приходилось больше находиться впереди, рядом с другими претендентами на высокие места в генеральной классификации, что требовало дополнительной энергии. С другой стороны, это способствовало хорошему результату. На 20-м же этапе, видимо, сказалось то, что накануне наша HTC-Highroad потеряла сразу двух важных гонщиков, способных помочь в тяжелую минуту. Попав в завал, Марко Пинотти и Крэйг Льюис получили переломы и вынуждены были сойти с гонки. Это наложило свой отпечаток. Появились мысли: а вдруг один не справлюсь? Вот тут действительно почувствовал груз ответственности. Что и не удивительно. До финиша оставалось совсем немного. Все были жутко вымотаны. И потому помощь одноклубников была особенно нужна.

— Одним из самых тяжелых получился 15-й королевский этап с восхождением на Чима Копи — Пассо Джао?

— Лично для меня он был страшен не столько рельефом, сколько погодой, которая немного, признаюсь, «сломала». Не люблю дождь и холод, и особенно — резкие перепады температур. Когда мышцы дубеют, ехать намного тяжелее. Хотя и сам этап был очень сложным — с несколькими высокими перевалами. К последним из них все одноклубники уже отстали, почему даже о бачках с водой приходилось заботиться самому, что требовало дополнительных затрат. А когда и так едешь на пределе, это, конечно, сказывается.

— А как вы отнеслись к тому, что накануне из маршрута 14-го этапа исключили коварную гору Кростис, а затем и Туалис?

— Положительно. Потому что 40 км, да таких опасных, ехать без сопровождающих «техничек», без запасных велосипедов и колес, без дождевиков, теплых жилеток, которые получаем перед холодными спусками, без бачков с водой было слишком рискованно. А подать их было бы некому. Потому что механик, которому предлагалось пересесть на мотоцикл, мог взять с собой только один велосипед. И поэтому почти все команды, за исключением четырех итальянских, получивших wild card от организаторов супермногодневки, выступили за отказ от Кростис.

— Наверняка и те местные велогруппы с удовольствием присоединились бы ко всем остальным?

— Конечно, но, поддержи они нас, и в следующий раз наверняка не получили бы приглашения от организаторов «Джиро». А лишиться их никто не хочет. Corsa Rosa — это бизнес, причем выгодный, в котором учитываются все нюансы.

— При восхождении на многие перевалы и особенно на легендарный Дзонколан вам приходилось продираться сквозь стену слишком эмоциональных болельщиков, многие из которых так и норовили подтолкнуть или просто дотронуться. Не хотелось, чтобы они были поспокойнее?

— Наоборот, когда едешь в узком живом коридоре, то не видишь уклона горы и вершины, и восхождение дается немного легче. На тренировке же штурм такого крутого и бесконечного подъема мог стать куда более серьезным психологическим испытанием. А если тебя еще и на каждом шагу так активно подбадривают, это придает сил, появляется кураж, с которым действительно можно горы свернуть. А вообще гонщиков из первой «пятнашки» в «генерале» никто не толкает. Как правило, каждого из них сопровождает мотоцикл с механиком, везущим запасной велосипед.

— Горная «разделка» придала уверенности?

— Я даже немного недоволен ею остался. Зря послушался тренера. Нужно было стартовать без радиосвязи. И тогда бы наверняка помягче вкатился в гонку. А я слишком резко начал ее, из-за чего на последние два километра меня немного не хватило. На контрольных отсечках выигрывал у Марко Пинотти, а в итоге уступил ему 20 секунд.

— На 17-м этапе вы действительно не собирались уезжать в отрыв, который позволил вернуться в пятерку?

— Да. Просто начало гонки получилось слишком нервным и скоростным. На протяжении почти двух часов атака следовала за атакой. Причем убежать пытались и претенденты на генеральную классификацию. Естественно, я старался подсаживаться к большим группам. Но, признаться, даже не понял, как оказался в той компании, которая в итоге уехала. И, коль уж так вышло, нужно было приложить максимум усилий, чтобы извлечь из этого пользу. Тем более что ехать в отрыве из 15 человек — это почти то же самое, что в общей группе, если, конечно, все работают. Позже, когда соперники стали «хитрить», это начало сказываться. Но к тому моменту у нас было в запасе семь минут — а это совсем другая мотивация. Мне это было на руку. В отличие от других компаньонов по отрыву меня интересовала не локальная победа на этапе, на которую также мог рассчитывать, а общий зачет. То есть мне важно было максимально сократить отставание от лидеров.

— Вашей группе как раз слаженности в работе откровенно не хватало…

— Соперники понимали, что коль Сивцов здесь, значит, все усилия безнадежны, нас непременно догонят. И получилось, что подъем на Пассо Тонале я весь отработал впереди, а преимущество не сильно сократилось. Далее шел спуск и очередная гора Априка. То есть оставался такой рельеф, на котором наличие «вертушки» не имело принципиального значения, а все зависело от того, как ты тянешь в гору. В той компании я как раз оказался единственным, кто на перевалах на равных сражался с фаворитами. Осознавая это, ехал своим темпом, который позволял сдерживать натиск группы преследователей. Понимая, что они много не отыграют, в конце начал даже усерднее работать.

— Вернувшись на пятое место в генеральной классификации, вы собирались не только отстоять его, но и попробовать замахнуться на большее?

— Да. И на этапе с восхождением на Моттароне и Макуньяге, где потерял двух важных помощников, отстоял свою позицию. Казалось, все решится в финальной «разделке». Вместе с тем, как уже говорил, перед последней групповой гонкой появилась некоторая психологическая неуверенность: мол, назавтра до горы ехать почти 200 километров, а я — один. Приходилось «полоскаться» в струне. Все надо мной смеялись в группе, потому что помощь команды ограничилась тем, что перед горкой привезли бачок и предложили вывезти вперед. А тут еще усталость за 20 дней накопилась нешуточная. В итоге первые три километра подъема с трудом дались. Потом собрался и постарался стабилизировать ситуацию. Последние 30 км я, можно сказать, как и Вася Кириенко, в одиночку проехал, только он впереди, а я — позади группы, которую старался догнать. У меня, правда, были попутчики, но они исключительно сидели «на колесе» — не выходили на смены, потому что никто из них за общий зачет не боролся.

— А вообще ваша команда изначально формировалась только под спринтерские этапы?

— В основном — да, хотя мне сказали попробовать проехать на генеральную «классифику». Но комплектовался состав главным образом под финишеров. В той же миланской «разделке» оставшиеся в строю три моих одноклубника стартовали в первой двадцатке, после чего я три часа ждал своего старта. Это говорит об их силе.

— Перед заключительной индивидуальной гонкой не сомневались, что вернетесь в десятку?

— Нет. Мне очень хотелось хорошо ее проехать, чтобы тем самым поддержать Пинотти, который вправе был рассчитывать в ней на викторию. Ну и чтобы доказать спортивным директорам, что в этой дисциплине из фаворитов проигрываю только Альберто Контадору. И я действительно выиграл у всех остальных. Руководство осталось довольно.

— А что конкретно вам сказал Валерио Пива?

— Для него самого такое мое выступление стало сродни стрессу. Пределом мечтаний ведь считалось попадание в десятку, а на деле я до предпоследнего дня реально претендовал на пятерку. И мог закрепиться в ней, если бы имел в распоряжении хотя бы пару надежных помощников. По окончании же супермногодневки он признал, что я проехал великолепную «Джиро», с первого и до последнего дня был на виду — долго шел вторым или пятым. Если Контадора дисквалифицируют, то получится, что шесть дней я владел розовой майкой.

— Василий Кириенко собирается стартовать и в «Тур де Франс». А вы?

— Вряд ли. Пока мне не сказали категоричное «нет», но дали понять, что шансы мои невелики. Я и сам знаю, что вновь будут формировать состав под Кэвендиша, который может выиграть несколько этапов. Но работать только на спринтеров нет желания.

— А в другой роли вам бы хотелось выступить в «Большой петле»?

— Конечно. Насколько я себя знаю, мог бы проехать «Тур» еще лучше, чем «Джиро». По крайней мере, приходилось стартовать сначала в итальянской, а затем во французской многодневке и на второй из них предпочтительнее выглядел.

— На чемпионат Беларуси приедете?

— Пока планирую. Ведь он состоится почти дома — в Мозыре. Трасса групповой гонки там будет, в общем-то, под меня. Поэтому хотелось бы выступить. Но все будет зависеть от того, попаду ли в состав на «Большую петлю».

— А какие виды связываете с чемпионатом мира в Дании?

— Насколько я знаю, в Копенгагене равнинный профиль дистанции. На «Джиро» мы завоевали столько очков, что на данный момент Беларусь может выставить на планетарный форум, как и на Игры в Лондоне, пять-шесть гонщиков. Если сохраним эти места, то впервые сможем сработать командой — помочь нашему спринтеру, Жене Гутаровичу, побороться за высокое место. Хотя пока не известно, сколько человек решит заявить наша федерация и как их повезет в Данию…