Astana Cycling Team

фото из твиттера Колобнева

Известия
Велогонщик Александр Колобнев рассказывает, как смог сделать то, что обычно не удается другим спортсменам, — отбиться от обвинения в допинге

Бронзовый призер Олимпиады-2008, двукратный вице-чемпион мира по велоспорту Александр Колобнев не успел в полной мере насладиться победой в международном спортивном арбитражном суде, где «отбил» обвинение в употреблении допинга, и возвращением в команду «Катюша». Во время падения на одной из мартовских тренировок он повредил три ребра и ногу. Пока идет лечение, гонщик нашел время рассказать «Известиям» о месяцах борьбы за реабилитацию, вовремя полученном звонке и своих шансах на поездку в олимпийский Лондон.

— Александр, как для вас прошли восемь месяцев без велоспорта?

— Я не был без велоспорта, оставаясь всегда в том же окружении и атмосфере. Эти восемь месяцев прошли довольно быстро. Ведь помимо тренировок, согласно плану, мне еще приходилось решать другую проблему с адвокатами и экспертами.

Однако меня сильно поразила реакция российских СМИ на сложившуюся ситуацию. Вместо того чтобы защищать российского спортсмена, они писали негатив и неправду.

— Помните свои ощущения, когда на «Туре-2011» вам показали красную карточку?

— Желтую. Сначала был шок. Потом какое-то меланхоличное безразличие. Потому что я просто не понимал, что это и откуда. А бороться с невидимой силой не собирался.

— Вы говорили, что вещество, следы которого антидопинговые службы нашли в ваших анализах, могло «прийти» извне. Так бывает?

—В Антидопинговом кодексе запрещенные субстанции, а также допинговые субстанции разделены на группы. Ведь действие субстанций разное, как и пути попадания в организм. Субстанция, которая была найдена в моем анализе, стоит в классификации 5d Specific substance. Это значит, что вещество может случайно оказаться в организме спортсмена, не подозревающем об этом. Оно не влияет на физические данные спортсмена в сторону улучшения результата.

фото из твиттера Колобнева

— Приходилось наблюдать, как федерации бросают попавших под подозрение спортсменов на произвол судьбы. Руководство ФВСР помощь вам оказало, но как вы думаете, почему?

— Я бы на месте федерации бросил. Зачем ковыряться в навозе, когда найти жемчужину в нем перспективы никакой? И вот только потом почесал бы голову и подумал: такая корова нужна самому! Видимо, значимые изменения в Федерации велосипедного спорта России произошли с приходом на должность президента Игоря Макарова.

— Кто еще из друзей и коллег помог справиться с неприятностями?

— На следующий день после известия я сидел в маленьком провинциальном французском аэропорту. Летел в Россию к семье. Настроение было безразлично-пессимистичное. Читал приходящие SMS, которые вроде должны были подбадривать. Случайно увидел сообщение и от Саши Винокурова. Мы с ним общаемся с 2004 года. В течение получаса он смог свести меня с одним из самых лучших швейцарских адвокатов, который взялся за дело в ту же минуту. В течение последующих двух часов был найден эксперт для вскрытия пробы во французской лаборатории, а в течение двух дней был найден эксперт по допингу в Великобритании, который был готов вести исследование моего дела. Потом позвонили из ФВСР. Уже понял, что я не один и есть люди, которые хотят разобраться, что к чему.

— Антидопинговый кодекс составлен так, что вина в любом случае ложится на атлетов. Это справедливо?

— Я бы сказал справедливо, если бы атлеты имели свою комиссию, которая с первой минуты включалась в расследование и гасила необоснованные атаки на атлета. Презумпции невиновности сейчас нет. Находясь в чужой стране и не зная всей этой структуры, которая ополчилась против меня, мне пришлось самому собирать любую информацию по капле. Вот это несправедливо.

— Как отреагировали домашние на то, что глава семьи сидит без работы?

— Были, конечно, сильные переживания по поводу того, что я не имел контракта. Жена переживала, мама тоже. Но успокаивались, глядя на мою невозмутимость. Я смотрел на ситуацию хладнокровно. Психологически я был готов начать всё с нуля. Готов и сейчас. Это трудности, с которыми любой человек сталкивается в жизни. Считаю, что мужчина по своей природе должен решить такую проблему — начать сначала.

— Пытались поддерживать спортивную форму во время «запрета на профессию»?

— Я и запрета никакого не получал. Был временно отстранен. Я не был дисквалифицирован ни на один день, поэтому тренировался, как и должен был, подводя свою форму к гоночному календарю.

фото из твиттера Колобнева

— Вам дорого обошлась защита репутации в денежном выражении?

— Я думаю, что не каждый российский спортсмен будет готов пойти на такие траты, чтобы доказать свою правоту. По цене — небольшая московская квартирка.

— После победы в Спортивном арбитражном суде гора с плеч упала?

— На пару дней. Всё же понятно, что это зеленый свет к очередным испытаниям, и самомучениям, и ограничениям. Надеюсь, что не зря всё это.

— К тому времени составы всех команд были сформированы. Ожидали получить приглашение из «Катюши»?

— Нас не приглашают. Это не футбол и не званый бал. Я предполагал, что интерес со стороны «Катюши» будет значительно заметнее, нежели со стороны других команд «ПроТура».

— Как вас встретили в команде?

— Wellcome, Alexander! Заочно дружелюбно. Пока еще всё дистанционно. SMS, звонки и мэйлы. Рабочая обстановка с персоналом и менеджментом.

— На групповую олимпийскую гонку сборная России сумела заработать только три лицензии из пяти возможных. Попытаетесь пробиться в состав?

— Места на гонку зарабатывают все гонщики России, не только сборная. Из-за нашего кривого планирования прошлого сезона мы не смогли набрать должных очков. Конкуренция всегда большая, три или пять мест — не имеет значения. Нужно доказывать, что ты стоишь этого места.

— Для оформления своего сайта вы выбрали портрет Терминатора. Он передает ваше мироощущение?

— Это тот образ, в котором меня видят окружающие. Не знаю когда, но как-то приклеилось ко мне это. Я не против. А сайт отключил потому, что хотел его переделать. Но пока передумал, да и времени нет.

Колобнев: Каждому Терминатору свой грузовик

фото из твиттера Колобнева