Astana Cycling Team

Велоспорт совсем не освещен. Если велогонщика видят на улицах, то думают: «Что за космонавт едет». Узнать меня может либо бывший гонщик, который, в общем, забросил, но периодически выезжает, либо какой-то миллионер – я знаю всех триатлонистов в своем городе, они действительно крутые, ездят на «Лексусах» или «Геликах» и всерьез интересуются – а что это за велосипед, как проехал, какие перспективы, когда в «Катюшу». Такие люди чаще других приводят детей в секции или даже секции спонсируют.

Меня самого заразил пример отца, который был неплохим гонцом, – я загорелся и спустя какое-то время обнаружил, что рядом есть школа, где мальчишки бегают и катаются на велосипедах. Сейчас все обставлено немного лучше – тренеры ходят по школам, по продленкам и набирают детей. Появилась программа «Старт», поддерживаемая федерацией велоспорта, – то есть, ты можешь начать заниматься хотя бы на велосипеде минимального уровня, а не как 15-17 лет назад, когда были велосипеды на монетках. Сейчас родителям нужно купить ребенку только форму, туфли и шлем.

Форма

В провинциальных городах с этим дерьмо полнейшее. Например, есть один почетный чувак в Поволжье, у которого минимальный набор для ребенка без кроссовок и носков можно купить за 14-16 тысяч рублей. В набор входят велотрусы (4-5 тысяч рублей), веломайка (3-5 тысяч рублей) и шлем, самый говенный (4-5 тысяч рублей).

На «Али Экспрессе» или «Тао Бао» можно найти эту же велоформу, Orbea китайского пошива, за 1800 и этот горшок в крайнем случае за 1500. И то это какая-нибудь убогая Giro для катания на роликах, но никак не для занятий велосипедным спортом. Ребенок в ней за 4 часа тренировки устанет – шея затечет. Эти 500-600 грамм ощущаются на голове, в отличие от моих 220-и.

Тренеры

В прошлом году был случай на Туре Адыгеи. Мальчишка упал, потерял сознание, получил приличное сотрясение, но сразу же пришел в чувство. После гонки тренер поехал к нему узнать, что да как, нужна ли помощь. Приезжает и видит, как пацан велы разгружает, при этом одна рука двигается неестественно и один глаз заплыл.

Тренер спрашивает, ты когда в больницу? Тот отвечает: «Я попросился, мне ответили: «Ты что, ****** [больной]? Делать нам больше нечего. Иди вон лучше велики разгружай». Как рассказывает тренер, уже в больнице пацану зафиксировали ушиб мозга и перелом ключицы. На следующий день этот же тренер за свой счет отправил парня домой, и там ему сделали операцию.

Самое обидное, что технологии развиваются, а тренеры не хотят к ним прибегать. Банально заставить детей купить пульсометры могут три тренера на десять человек. Это очень плохо, можно посадить сердце или колени. Про детскую смертность я не слышал, но пороки – частое явление. Мой друг завязал в 16, до сих пор с сердцем мучается.

У меня тренеры были адекватные – я попал на людей в возрасте от 40 до 50, они были требовательные, но человечные. Сейчас смена, пришедшая на их место, может мальчишке ключами в грудь зарядить. Один бьет своих, другой материт, у третьего девочка депрессует, хочет повеситься – он до нее домогался, а теперь проходу не дает, всем звонит, о ней расспрашивает, лезет в личную жизнь.

В тренеры в России идут чаще всего неудачники, не показавшие свой уровень в велоспорте и не сумевшие адаптироваться в жизни, найти другую профессию. В провинциальных городах им платят от 14 до 25 тысяч рублей, не больше. Дети говорят, что в пример им приводят иностранных профиков – Бонена, Жильбера, а, например, про Цатевича или Гусева говорят, что они дерьмо. А тренеры – один до юниоров догонялся, другой хвастает четвертым местом на областной гонке по юношам.

Зарплаты

Официальная ставка мастера спорта в регионах – 5 с небольшим тысяч рублей, и это единственный источник дохода. При этом есть ребята, КМС с мастерами, которым в тех же школах при переходе обещали около 20-и, а по факту они в рабство попали, получая меньше 1500 рублей. Зачем они вообще в спорте находятся и зачем продолжают, не показывая результатов, кататься на сборах? В «Ашане» с той же самой выработкой собственных сил можно получать чуть ли не в 20 раз выше – мои знакомые ушли из велоспорта и спокойно получают в месяц по 60 тысяч рублей.

В Москве ребята в межсезонье таксуют – в Москве сейчас вообще ничего не получают, хотя постоянно все расписывается. Один округ в позапрошлом году добавил в сметы графу «хранение велосипедов», так такой скандал был на местном уровне, когда проверка заявилась! Никто ведь и никому не платил за это на самом деле. Любая гостиница рада, когда к ним столько туристов разом заезжает, человек по 20 плюс персонал. Они с радостью отдают места под парковку автомобиля и великов. А эти мудаки прописали тогда около полтоса в месяц за хранение автомобилей и больше тридцахи за хранение велосипедов!

Максимальная ставка среди всех, кого я знаю в стране, гоняющих за любительские команды, – 30 тысяч рублей. Около 60 получают про, выступающие за главные клубы страны. Но, опять же, получают каким образом – гоняясь на топовом уровне и изредка выступая в России. А вот главный тренер младшей «Катюши», получающий 2,7 миллиона рублей в месяц, ребятам из континентальной команды, которым всем за 25 лет, объявил, что не может платить больше 15 тысяч рублей. Друг показывал даже скинутые фотки контрактов пацанов и тренера, но пацаны вообще просили этого моего друга никому не сливать: боятся, что головы полетят.

Наверное, этих ребят удерживают в велоспорте только высокие призовые и перспектива попадания в про-тур. Ребята из первого состава «Катюши» по весне положили несколько гонок, обидев более сильных парней из «Русвело» и на классиках, и в многодневках.

Призовые

Допустим, на Туре Кавказа в прошлом году разыгрывалась 21 тысяча евро, они делятся на команду – 15% достается персоналу, остальное гонщикам. В среднем, эта сумма делится на 12 человек. В месяц ребята теоретически могут поехать две-три многодневки – если выиграют, то поделят 10-15 тысяч евро на 10-15 человек, среди которых персонал. Это мы говорим о российском уровне.

Ребята, конечно, жалуются на зарплаты, но не говорят при этом, что у них есть, как правило, ставка от области. По 15 тысяч с этой ставки они имеют. То есть, да, и ставка от области, и ставка от команды. Но в принципе смысла гоняться в России особого нет – попасть в континентальную команду очень сложно, а у ее руля стоит человек, который получает миллионы, а своим людям предлагает по 15 тысяч. В Европе все лучше – призовые намного выше, можно за одну гонку поднять от трех до десяти тысяч евро, а уровень ниже.

В России, в принципе, три команды: про-туровская «Катюша», где, по слухам, все идеально, «Русвело» и младшая «Катюша», в которой абсолютный бардак. «Тиньков» никто, на самом деле, российской командой не считает – в него очень сложно попасть из страны, нужно показывать результат в других европейских командах, а не российские результаты они не смотрят. Команда ведет свою политику. Российский флаг – это пиар для самого Тинькова, к которому я отношусь хорошо, несмотря на его громкие высказывания в соцсетях. Он – единственный человек, который отвечает за свои слова. Его кинули с проектом «Катюша», он сказал, что вернется и вернет себе имя – и он действительно вернулся, зарегистрировав иностранную команду в России и взяв туда россиян.

Украина

В последнее время в России сильно борются с украинскими командами, чисто национальная борьба идет. Россияне молчат и не пишут в соцсетях, тогда как ребята вроде Топчана активно разжигают межнациональную рознь. Мы всегда с ними круто общались, а сейчас они пишут: «Россияне, выкиньте айфоны, вы нас убиваете, путиноиды», видео всякие выкидывают, а сами из Украины на период этой жести свалили. Но есть ребята типа Юры Метлушенко, с ним как были хорошие отношения, так и остаются, он со всеми приветлив.

На Тур Сочи в том году крымские парни приехали в цветах Украины. Крым уже был признан российским, крымчане по протоколу выступали за РФ, но форму им новую пошить не успели. Кольсы, ребята из киевского клуба, им говорят на росписи перед стартом: «Ну че, прогнулись? **** [почему] вы в такой форме? Триколор печатайте, не надевайте больше желто-синее». Никаких драк, правда, не было, даже толкотни.

Драки

Велосипедисты тоже дерутся – по клубам ходят, в потасовках участвуют. Я в позапрошлом году подрался с помощником нынешнего депутата, трехкратным чемпионом Европы по каратэ. Тот был пьяный – раз ко мне кинулся, я его отвел к друзьям. Он второй раз подошел – у меня никто не бухал, мы танцевали в самом цивильном клубе города, а он кувыркнул моего друга через голову и влепил мне в дыхалку. Вышли на улицу, я попал ему посильнее в глаз – чел полтора года, со слов друзей, голову лечит. Сейчас этот помощник депутата славится нападением на школу с пистолетом.

Велосипедисты дерутся довольно хорошо – особенно опасно, если тебе прилетит ногой. Часто бывает, что на дорогах кто-то выпендривается. На днях я останавливаюсь на перекрестке, едут какие-то ары на скребущей по асфальту «Приоре», и один говорит: «Слющай, брат, ему пробить двоечку как надо, и он ******* [упадет]». Отвечаю – а ты уверен, что я ногу тебе быстрее не засуну? И выпрямился так. Он заткнулся, сказать нечего. Велогоны кажутся маленькими в форме, но разогнуться из нас может порядочных размеров дядька.

Бывают драки и на тренировках, но раз в полгода. На самом деле, такие истории нужны, потому что жизнь велосипедиста похожа на день сурка. Уезжаешь на сбор – вечером закатка, ужин, сон. Завтрак, зарядка, тренировка, обед, тренировка, ужин, закатка, сон. Редко бывает, что есть, что обсудить. Современные родители еще как-то прививают своим любовь к книгам – у тебя ЕГЭ, читай. А раньше все *************** [раздолбайничали].

Алкоголь

После побед тренеры дают выходной день. У «Катюши» все люди взрослые, все с семьями, и отмечания происходят относительно цивильно – ребята пожарят шашлыки, обсудят какие-то интеллектуальные темы. А у какой-нибудь команды Мособласти или Самары – это тупо *********** [набухаться] пива, сожрать сколько влезет шашлыка, обрыгать все вокруг и на следующий день блевать на трене.

Врачи

Врачи по документам присутствуют везде, но на сборах они есть только у континентальных команд. Ничего не контролируется, а ведь сдвиг по фазе может наступить в любой день.

В циклических видах спорта очень важно соблюдать отдых. Например, есть люди, которые, не отдохнув после сезона, приезжают на сборы и расфигачивают свою команду, отдыхавшую и ничего не делавшую. Народ просто восстанавливается, а человек их выносит, ****** [работает] как робот.

Врач должен быть. Разрешенную фармакологию приходится жрать горстями. Это в основном препараты, состоящие из витаминов и помогающие крови набраться железом для выработки эритроцитов. Меня это не смущает – приходится давать результат и при этом сохранять здоровье. В любом фармосправочнике написано в предисловии: фармакология должна присутствовать непрерывно в жизни спортсмена вне зависимости от периода, восстановительный он, подготовительный или соревновательный.

Мы все это еще из книг Силуянова в нулевых узнали. В восстановительный период нужно почистить печень, в подготовительный – попить креатина, чтобы мышцы приобрели взрывную мощность, или экдистерона, помогающего организму на разрешенной основе вырабатывать большее количество тестостерона и железа, а в соревновательный – только поддерживающие препараты.

Диспансеры

Я приезжал к ним в 2012-м году после травмы, окорябанный, и ****** [обманул] их всех, наврав с три короба. Там было как: жалобы есть – нет. После такого подхода народ и загибается. Есть тренер, у которого система «шесть дней по шесть часов» – после нее люди не восстанавливаются, а тренер их материт и выгоняет. Мой друг работал с этим тренером три года назад – и сердце у него до сих пор глючит, не восстановилось. Будь толковый врач в команде – он бы не по утреннему пульсу отслеживал, устал гонщик или нет, а по кардиограмме, или по вариабельности, или по самочувствию хотя бы. Если у тебя пульс 33 удара в минуту, это не значит, что ты крутой-раскрутой и можешь выдержать другую нагрузку – может, ты ********* [убил] свой организм уже настолько, что сердце тупо не бьется.

А у того тренера молодежь утром называет пульс наугад, и он им: «Поработаем». Народ приезжает на какую-нибудь гонку за сборную – и доехать не может. Его ребята как-то приехали на европейские гонки и из 15 стартов доехали три, у парней не было скорости. На 12-часовой гонке они, наверное, покажут среднечасовую мощность выше, чем я – у них были 6-часовые, 7-часовые тренировки. Только вот у нас и гонок таких не было. Куда их так гоняют, для чего?

Допинг

К сожалению, я с этим сталкивался – человека из моей команды ловили на допинге. Все подозревали, что он что-то использует – нереально быстро набирал ногу после передышек и нереально быстро ездил на тренировках, не показывая при этом свою ногу на гонках. Еще один случай – Саша Бударагин, который прославился на весь мир: это второй за всю историю велоспорта пожизненно задискваленный велосипедист. Второй после Армстронга.

Запрещенные препараты у людей из других команд видно чаще всего в горах. На равнине очень тяжело определить, кто действительно обдолбан – может быть, он просто лучше готов, а у тебя нет ноги. А в горах бывает и такое, что приезжает человек в Европу, будучи чемпионом в горном туре, и проигрывает больше 20 минут первой тройке. Потом у этой первой тройки находят под два десятка запрещенных препаратов.

В велоспорте людей, которые употребляют, называют обширками. Если человек что-то употреблял и спалился, на него вешают клеймо. В юриспруденции, если человека ловят на взятке, к нему относятся по-прежнему с уважением – ну, брал и брал, дальше же можно работать. А если ты что-то употреблял в велоспорте, то тебя уже навряд ли куда-то возьмут.

Много говорят про Sky. Точных данных нет, но так всех разбирать, какФрум и Уиггинс, просто нереально. Фрум в позапрошлом году как на мотоцикле сорвался от Контадора – вся Европа потом шутила, что в рацию его просили не палиться, мол, ты чего, зачем так жестко кидать самого Контадора.

Вообще, если бы весь про-тур жрал, скорости были бы выше. Наверное, в про-туре, как и раньше, жрут единицы, а все зависит от команды. У профи вообще табу на такие темы. Для них это как если спросить, какой длины член.

Виды допинга

Самые распространенные – гормон роста и эритропоэтин. Еще есть такой вариант: друг, который раньше гонял с Риккардо Рикко, рассказывал, что тот сливал кровь, ничем, кроме гепарина, не разбавляя, и просто ее в холодильнике оставлял. Однажды у него случился геморрагический шок, врачи взяли его за живое, и он испугался и все рассказал.

Сейчас идут разговоры о генном допинге – что появились препараты нового поколения, с которыми спать можно не больше трех часов в сутки, иначе действие прекратится, и деньги будут потрачены зря. Какие-то, в общем, стероиды, которые якобы не ловятся, потому что их еще нет у WADA. Я о таком слышал не от одного человека, причем эти люди не знакомы друг с другом.

Но всегда видно, кто использует гормоны роста или запрещенные жиросжигатели – у них сильный венозный рисунок. Очень сильный. По их ногам, рукам и туловищу можно изучать анатомию. У них практически нет жира, а по телу идет такая пленочка – можно за пузо его схватить, и будет ощущение, что оттягиваешь тоненькое тесто. Такие с вероятностью в 99% что-то употребляют.

Читы

В юношеском спорте распространено, что тебя за какой-нибудь машиной сажают на разделке и увозят. Машина же сильно помогает, разрезая воздух. Даже если обычному человеку дать туфли, объяснить, как вращать равномерно, и посадить его за троллейбусом, он сможет держать 60-70. На юношеских соревнованиях такая практика очень распространена – и юноши за 12 минут проезжают 10 километров. Я в мужиках-то за 13 минут проезжаю.

Но все молчат – очень странно вообще, что в большинстве случаев у нас не подается протестов. Зачем, мол, это надо? Пойдемте наорем на него, да и все. Мне друг рассказывал, как организаторы гонки перенесли старт на 15 минут – опоздали все, даже «Русвело». Кто-то успел догнать, кто-то срезал – а кто-то и нет. Можно было подать протест и оставить отставших в гонке – а там отстали люди из команды друга как раз. Но нет. Чего подавать протест-то? Лень. Так и забили.

Следующий момент – ходят слухи про гипербарические установки. В велоспорте же нельзя по кодексу ВАДА ночевать на высоте выше скольких-то там тысяч метров: все время меняют цифру, не помню ее точно. Соответственно, нельзя использовать гипербарические установки, потому что это повысит концентрацию эритроцитов и гемоглобина в крови, а они, в свою очередь, будут помогать переносить больше кислорода. В Европе часто останавливают автобусы, чтобы найти всякие гипербарические палатки и прочее – но говорят, что в про-туре существуют автобусы, которые сами являются этой установкой. То есть, автобус закрывается, становится герметичным (отдел водителя и персонала тоже как-то стеклом отделен), и в том месте, где сидят гонщики, начинает разрежаться газ.

Я сам использую барокамеру – от нее очень быстро повышается гематокрит и, в моем случае, гемоглобин. Это запрещено в Европе, но поймать это вообще невозможно. Перед важными гонками я две недели сплю в ней от сорока минут до часу. Я не знаю ни одного функционального теста, который мог бы обнаружить, что я использовал барокамеру. Совесть меня при этом не мучает – я знаю, что большое количество людей используют химию.

Проверки

Самое распространенное из того, что я слышал – люди заливают себе чистую мочу в мочевые пузыри. Ставишь катетер, берешь мочу здорового человека – все просто. Поговаривают, что у профанов в автобусе всегда были какие-то секретные камеры, которые никто не может обнаружить, – там это и происходит.

Раньше был способ испортить пробу маслом: смазываешь техническим маслом палец и писаешь на него. Одного поймали так – он пописал, а проба все равно с кровью пошла.

Геи

Я о геях в велоспорте не слышал. Вернее, видел только одного такого – в Италии на любительской гонке парень очень странно ерзал в седле прямо передо мной, пытался познакомиться. Но среди профиков в славянских странах – никого не видел. Наоборот, все развратники, все трахаются на сборах без конца и края, тренеры это палят, но закрывают глаза – благо что все без беременностей обходится.

Происходят эти спаривания просто – женские велокоманды селятся с мужскими на сборах, какие-нибудь, не знаю, сборные Пермской и Свердловской областей, и в середине сборов начинается Санта-Барбара в мелких масштабах.

Бывают соревнования – у кого больше за сборы с кем. Бывают истории на спор, естественно. Бывает, что девочки пытаются специально забеременеть от мальчиков – и вот это вообще не смешно. Трахались всегда, это есть и будет. И те, у кого никого нет, и те, у кого кто-то есть – очень часто народ изменяет. Про женские команды ходят слухи, что в них есть специальный мужик, который де-юре занимает техническую должность – к нему девочки могут прийти в любой момент. Я знаю, что многие девчонки завязывали, когда им говорили: «Либо ты мне даешь и я тебя двигаю дальше, либо…». Так что и тренеры тоже шпиливилят спортсменок.

Велоспорт – это «Санта-Барбара». Слух разносится моментально. Если у тебя что-то случилось, все узнают практически сразу. Зато приятно, что можно практически к любому обратиться, если едешь в его город – он тебя примет, разместит, поможет решить какие-то задачи. Велосипедисты в большинстве своем дружат, но «Санта-Барбара» напрягает, поэтому надо держать язык за зубами.

Дороги

Был случай – меня как-то подрезали, я прочертил ему по двери, водила высунулся из окна, увидел, что у него дверь помята – и, смотрю, потянулся вниз, по всей видимости, то ли за битой, то ли за монтировкой. Мне ничего не оставалось, кроме как начать действовать – я открыл дверь и пнул первым, потому что испугался, что мне прилетит. Человек вырубился, я потрогал пульс, закрыл машину, поставил на аварийку и уехал.

Или как-то по Анапе мы ехали мелкими. Там вообще не очень любят велосипедистов – вечно соревнования, дороги перекрывают. Мальчишка из команды увидел на дороге оторванный бампер и крикнул что-то типа «Эй, мужики, это вам не на баранах ездить». Про новый Mercedes или Audi, ага. Те мужики сорвались с места, подъехали к нам и стали просто валить народ боком. Потом обогнали группу и резко нажали на тормоз – еще несколько человек упало. Уехали они только после того, как их догнал тренер – сказали ему, что твои дети много разговаривают, и дали по газам.

В меня прилетали из машин банки со шпротами, кока-кола. Подъезжают, кидают – почему бы не кинуть, чего он как гриб оделся. Люди не понимают, зачем мне шлем: «Да ты че, так быстро едешь, что ли? Я с горы еду километров 30 в час» – «А ты спустись с горы без тормозов» – «Не, лень пробовать».

Люди вообще ничего не понимают. Не понимают, зачем прокладка у задницы – спрашивают: «А чего вы, ссыте, что ли, туда?». Кто-то спрашивает, зачем дырка в седле – опорожняться, что ли? «А правда, что вы в бачки писаете, а потом пьете?» – это у меня спросил ППС-ник. Очень, очень много нелепых вопросов.

Один из самых популярных вопросов в принципе, не на дорогах – про бритые ноги. Их замечают в обычной жизни. «Эй, слюшай, у тебя щто, нога щто ли бритая? Ты щто, ******* [сдурел]?» – «А ты не ******* [сдурел] волосатым ходить?» – «Нет, ну, это естественно, а ты щто, не такой, щто ли?» – «Не такой, как ты, или не такой, как кто?». Такие разговоры очень часто происходят.