Astana Cycling Team

Лучший российский велогонщик ХХ века Вячеслав Екимов – в постоянных разъездах. Очень трудно застать его дома, в Испании. Но "Каравану" повезло – запоздали бы со звонком на пару дней, и он снова оказался бы вне домашних стен.

В 2011 году бывшему спортивному директору “Астаны” пришла неожиданная новость: американец Тайлер Хэмилтон, опередивший его в гонке с раздельным стартом на Олимпиаде-2004, признался в употреблении допинга. Поэтому к двум его золотым олимпийским медалям добавится третья. Но сам 45-летний Екимов не спешит называть себя трехкратным чемпионом.

– Трехкратным я еще не стал, – говорит Вячеслав. – Дорога к этому на самом деле еще длинная. Даже не знаю, на какой стадии находится решение моего вопроса.

– Другими словами, вопрос с вашим третьим олимпийским золотом может растянуться на годы?

– Я разговаривал на эту тему. Мне ответили, что после подачи официального запроса МОК (Международный олимпийский комитет) начинает рассмотрение дела, там все внимательно изучат, и только потом будет сделано официальное заявление.
– На вашей памяти есть велогонщики, которые в столь почтенном возрасте становились олимпийскими чемпионами или добивались других крупных успехов?

– Не думаю, что такое возможно. Я сам стал одним из самых возрастных велосипедистов, завоевавших олимпийскую медаль. В Афинах, когда взял серебро, мне было уже 38 лет. Это очень редкий случай.

– А вот на последней Олимпиаде-2008 француженка Жанни Лонго едва не поднялась на олимпийский пьедестал в 39 лет. В чем ее секрет?

– Мне кажется, что Лонго перешагнула своеобразную точку невозврата. Она настолько любит спорт, живет им, что иначе себя уже не мыслит. Уровень же ее физической готовности ненамного уступает куда более молодым спортсменкам. Возможно, Лонго уже немного смешно смотрится в седле велосипеда, но, думаю, она будет гонять до тех пор, пока не иссякнет желание. Воспринимать же ее надо такой, какая она есть – с уважением к ее достижениям и возрасту. Но это женщины, у них немного другой велоспорт. У мужчин такое невозможно – слишком велика конкуренция, большое психологическое давление со всех сторон, огромная физическая нагрузка. Выступать при всех этих обстоятельствах до 40 лет на высоком уровне невозможно.

– В 2001 году вас признали лучшим спортсменом за всю историю российского велоспорта…

– Конечно, это больше символическая награда. Пусть признание сделано не на государственном уровне, мне тем не менее очень приятно осознавать, что я оставил определенный след в истории, наверное, не только российского, но и мирового велоспорта. Но я не собираюсь опираться на этот факт и бравировать тем, что меня назвали самым лучшим.

– Вы довольны тем, каким вас помнят спортсменом, но могли бы оставить след и как функционер, когда в 2010 году выставляли свою кандидатуру на должность президента Федерации велоспорта России…

– Там президентской гонки как таковой не было. Я с самого начала понимал, что победить будет крайне сложно, поскольку Игорь Макаров по своему авторитету более достоин возглавлять федерацию. В конце своего выступления я добавил, что открыт для сотрудничества с любым президентом, кто бы им ни стал.

– Но вы не исключаете, что со временем можете предпринять еще одну попытку?

– Безусловно. Всему свое время. У меня есть авторитет как спортсмена. Теперь надо набрать вес велосипедного политика. А там посмотрим. Я знаю, что надо сделать для развития велоспорта в России. На самом деле состояние российского велоспорта нерадостное. Самое страшное в том, что нет резерва.

– Вы работали в велокоманде “Астана”, можете сравнить состояние велоспорта в России и в Казахстане?

– Состояние примерно одинаковое. Проблемы в велоспорте те же: и в России, и в Казахстане нет нормального внутреннего календаря соревнований. Если он есть, то тренерам легче работать, планировать сезон. А так у вас есть “Астана”, у нас – “Катюша”, и всё.

– Прошлый сезон вы отработали спортивным директором в американской команде Team RadioShack. В конце года было объявлено о ее объединении с Leopard Trek, и среди спортивных директоров появились новые имена. Вы же сменили должность?

– Нет. Я больше не работаю в этой команде. Сейчас у меня уже действует контракт с “Катюшей”. Точнее, не с самой профессио-нальной командой, а с общероссийским проектом развития велоспорта, куда входят и “Катюша”, и различные молодежные, женские, трековые команды. Моя должность – советник по спорту главы проекта и одновременно президента Федерации велоспорта страны Макарова.

– Однако ранее вы заявляли, что российские проекты будете рассматривать в последнюю очередь. Теперь поступились своими принципами?

– Нет. Возможно, меня неправильно понял журналист или я неудачно выразился. Просто у меня был печальный опыт, когда решаешь миллион вопросов, работаешь с большим количеством людей – спортсменами, тренерами, персоналом. А начинаются какие-то финансовые вопросы, ты звонишь наверх, но там все в “отключке”. Надеюсь, что больше с таким не столкнусь. Я человек, который хочет работать, но для этого нужны нормальные условия.

– В другом интервью вы сказали, что уделяете семье только 25 процентов времени, а все остальное – работе. За последнее время это соотношение не изменилось?

– Наверное, семье стал уделять еще меньше времени. Дело в том, что, даже когда находишься дома, все равно как-то связан с работой. У меня не такой распорядок, когда приходишь на работу и уходишь домой в какое-то фиксированное время. С одной стороны, это печально. Но с другой – когда люди привыкают к такому распорядку, они воспринимают его совершенно нормально.

– Но не возникает ощущения, что в свое время что-то не успели дать сыну? Сейчас у вас растет маленькая дочка. Она тоже испытывает недостаток отцовского внимания?

– Безусловно, нормального отца всегда посещают подобные мысли. Но я больше думаю не о том, что не отдал, а о том, чего недополучил от общения с детьми. Сейчас у дочки уникальный возраст – 2–2,5 года, она как раз начинает разговаривать. Мне очень важен этот момент. С сыном я его уже прошел. Дети взрослеют, становятся самостоятельными. Они уже не зависят от тебя так, как в детстве. Вот над этим стоит задуматься.

– Вы давно живете в Испании. Знаете местный язык или настолько редко бываете дома, что необходимость в его знании отсутствует?

– Я говорю по-испански. Конечно, не так, как на русском или английском, но достаточно сносно, чтобы общаться, понимать, о чем меня спрашивают, и внятно излагать свои мысли. А так базовый язык для меня – английский: я на нем читаю, пишу, разговариваю.

– Город Тортоса, где ваш дом, находится в Каталонии. Местное наречие тоже надо знать?

– Каталонцы – терпимый народ. Даже при наличии проблем, которые здесь периодически возникают. Когда ты себя правильно ведешь и даешь понять, что ты иностранец, то с тобой готовы общаться на испанском языке, пусть они его и недолюбливают.

– В Испании очень теплый и мягкий климат. На Новый год снег бывает?

– Снег здесь выпадет только тогда, когда в России будет 30 градусов мороза и два метра снега. Конечно, у нас может выпасть немного снега, но где-то в горах.

– После стольких лет на Западе Новый год для вас по-прежнему важнее Рождества?

– У каждого праздника свои традиции. Например, я вырос на Новом годе, и он все равно останется для меня главным праздником. На Западе люди выросли на традициях Рождества – он для них праздник номер один. Моя гражданская жена – католичка, поэтому мы отмечаем и западное Рождество, и наше, православное. Это два, на мой взгляд, очень весомых и важных праздника. А вообще, все праздники – повод собраться всем вместе, отдохнуть.

– Это интервью выйдет в январском номере “Каравана”. Что бы знаменитый велогонщик пожелал в Новом году читателям газеты и всем поклонникам велоспорта в Казахстане?

– Всегда хочется пожелать в первую очередь здоровья, любви и счастья. Кроме этого, хочется добавить пожелание двигаться вперед, развиваться. Ну и самое главное – желаю независимости. Человек способен на большие дела тогда, когда чувствует творческую независимость.