Astana Cycling Team

Газета "Караван"
автор: Сергей Райлян
В апреле знаменитому казахстанскому велогонщику-трековику Вадиму Кравченко исполнился 41 год. Многократный чемпион Азии, призер чемпионатов мира, заслуженный мастер спорта СССР в эксклюзивном интервью “Каравану” вспомнил свой первый велосипед, рассказал об антипатии к Лэнсу Армстронгу и признался, что не настраивает своих детей на большие спортивные победы.
ОТ ТАНЦЕВ – К ВЕЛОСИПЕДУ
– В велоспорт я пришел довольно поздно, после восьмого класса, – начал разговор Вадим Кравченко. – До этого занимался другими видами спорта – волейболом, танцами. Потом поругался со своим руководителем по танцам и пошел в велоспорт. Тем более что к тому времени велосекцию посещал мой старший брат. Вот так 23 года и прошло, пока не пришлось велоспорт бросить.
– Сейчас каким-то образом связаны с велоспортом?

– Нет. Разве что все мои друзья из мира велоспорта. Правда, в последнее время вновь начала просыпаться любовь к велосипеду, я даже стал тренироваться для себя. В прошлом году с друзьями выезжали на велосипедах на Капшагай. Буквально вчера проехали 50 км.

– Свой первый велосипед помните?

– Конечно. Это был велосипед с деревянной сидушкой. Она была треснутой и постоянно мне сзади защемляла.

– А самый дорогой велосипед?

– Наверное, тот, на котором я езжу сейчас. Его мне любезно предоставил Саня Винокуров. Он стоит примерно 7–10 тысяч долларов. Правда, модель уже устарела: на нем Винокуров ездил еще до своей дисквалификации, но велосипед просто шикарный. Саша тренируется на нем, когда приезжает в Алматы, а я сейчас, получается, слежу за ним.

1,5 ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ – НА ДВОИХ

– Существуй в Казахстане музей велосипедной славы, какой из своих велосипедов вы бы поместили туда?

– Такой музей, кстати, есть. Он создан на базе спортивного интерната им. Каркена Ахметова. Там стоит мой первый “Кольнаго”, который я получил, уже будучи чемпионом мира среди молодежи и в звании заслуженного мастера спорта СССР. Если сейчас сначала дают велосипеды, а потом требуют результат, то раньше было наоборот.

– Каждый велосипед имеет свой “характер” или это просто бездушная машина?

– Велосипед, скорее всего, показывает характер человека, который на нем ездит. Сразу видно, насколько человек аккуратный.

– За какую победу получили звание заслуженного мастера спорта СССР?

– Его я получил за то, что целиком и полностью отработал на победу Марата Сатыбалдиева на чемпионате мира 1989 года в групповой гонке на 150 км. В то время в Союзе существовало правило, что за такие успехи звания делятся поровну. Как и премиальные – 1,5 тысячи долларов мы с Маратом поделили пополам.

ЕДИНСТВЕННЫЙ НЕЛИТОВЕЦ

– С какого времени вы начали выступать в профессионалах?

– В 1993 году исчезло деление на любительский и профессиональный велотрек – их объединили. А с профессиональным спортом я впервые столкнулся годом ранее, когда начал выступать за колумбийскую команду, став одним из первых казахстанских велопрофи. Контракт с этой командой подписал литовский трековый клуб, которым в ту пору руководил великий тренер Нарсутис Думбаускас, воспитавший олимпийского чемпиона 1988 года Гинтаутаса Умараса. Мы хорошо знали друг друга, и когда он стал набирать команду, сразу обратился ко мне. Я был в команде единственным нелитовцем.

– Контракт был достойный?

– Если вернуться на 20 лет назад, то нормальный. Он был подписан на три года, но команда развалилась уже через год. Мы базировались в Боготе: там проводили сборы, гонки, учили испанский язык.

– Что-нибудь из испанского помните?

– Совсем немножко.

– Какими еще языками, кроме русского, владеете?

– Неплохо знаю турецкий, поскольку шесть лет проработал в Турции. Естественно – разговорный английский. Еще немецкий учил в школе, если судьба заставит, то и с ним разберусь.

РАССКАЗЫВАЛ, КАК… УПАЛ НА ИНДУРАЙНА

– Кто из велогонщиков поражал воображение своим талантом и трудолюбием?

– Вячеслав Екимов (двукратный олимпийский чемпион и трехкратный чемпион мира, лучший велогонщик ХХ века в России. – Прим. автора). Для нас, трековиков, он был идолом. Его товарищ Александр Краснов (олимпийский чемпион 1980 года. – Прим. автора) говорил, что Славика называли в команде ЧМО – Чрезвычайно Мощный Организм.

– Ваше мнение о современных звездах – Альберто Контадоре и Лэнсе Армстронге…

– С Армстронгом я столкнулся, когда уже выступал в профессионалах, а он был сильнейшим среди любителей. Мы еще прикалывались над его большими черными чоботами, в которых он носился. Лично я никогда Армстронга звездой не считал. Болел за Ульриха, Кледена, даже за Лайфаймера, но к Лэнсу душа не лежит. Контадора знаю только по телетрансляциям да по рассказам друзей. Мне он кажется скромным парнем.

– Насколько знаю, вы успели посоревноваться с пятикратным чемпионом “Тур де Франс” испанцем Мигелем Индурайном…

– Да, в 1992 году мы встретились на одной гонке. Там произошел курьезный случай: я упал на Индурайна. Потом всем рассказывал об этом.

ВЕЛОСПОРТ В КАЗАХСТАНЕ ОТКАТИЛСЯ НАЗАД

– На ваш взгляд, наличие в Казахстане топовой велокоманды “Астана” помогает развитию велоспорта в республике?

– Мне кажется, бренд “Астана” послужил всплеску интереса к велоспорту в Казахстане. Многие, посмотрев телевизор, тоже сели на велосипеды. Но дополнительных денег на развитие казахстанского велоспорта это не дало. Был момент, когда в начале 2000-х годов стали открываться новые велошколы, но потом все затормозилось. На мой взгляд, сейчас в Казахстане велоспорт снова откатился назад.

– Может, это связано с тем, что после дисквалификации Винокурова и Кашечкина, вокруг которых создавалась “Астана”, ставка делалась на зарубежных звезд? Ныне, с возвращением Винокурова и возможным уходом Контадора, на первые роли снова выйдут казахстанцы…

– Думаю, что Контадору нет смысла уходить из “Астаны”. Где еще он найдет команду с таким высоким профессиональным уровнем? Прошлогодние разговоры о возможном уходе Контадора, на мой взгляд, были раздуты прессой. У Альберто существовало два варианта: “Астана” и американская RadioShake, куда ушли многие гонщики казахстанской команды во главе с Армстронгом. Только в этих командах Контадор сможет выиграть “Тур де Франс”.

“ПОЯВИЛОСЬ ЖЕЛАНИЕ ЧТО-ТО СОЗДАТЬ”

– Вам было бы интересно вернуться в велоспорт?

– Последние два-три месяца я склоняюсь к этому. Весь негатив, связанный с моим уходом из спорта, уже прошел, и наконец-то появилось желание что-то создать в велоспорте.

– В каком качестве себя видите?

– Я бы с удовольствием снова стал главным тренером сборной Казахстана по треку. Хотя не исключаю того, что и на шоссе почти все знаю.

– По этому поводу уже были контакты с Федерацией велоспорта Казахстана?

– Да. У меня очень хорошие отношения с новым генеральным секретарем федерации Валентином Рехертом. Я ему сказал о своем желании поработать в велоспорте, он отреагировал положительно. Пока поговорили без конкретики, но, думаю, это должно во что-то вылиться.

– Нынешняя ситуация в казахстанском велотреке аховая, что показал последний чемпионат мира, на котором единственный наш представитель Алексей Колесов провалил обе свои дистанции…

– Я на его месте никогда бы не сунулся на чемпионат мира, будучи настолько плохо готовым. В свое время я отказался от Афинской Олимпиады, чтобы не стать там посмешищем. Хотя мои результаты оставались лучшими в Казахстане.

ДЕТСКИЙ ВОПРОС

– Если бы ваш 16-летний сын Владлен спросил у вас совета, стоит ли ему идти в велоспорт или лучше заняться чем-то другим, что бы вы ему ответили?

– Он уже когда-то подходил ко мне с таким вопросом. Я ему сказал: “Занимайся любым спортом, только не велосипедным”. И вот буквально вчера Владлен показал мне корочку кандидата в мастера спорта по спортивным бальным танцам. В этом году он стал двукратным чемпионом Казахстана.

– А к чему склонность у вашей шестилетней дочери Велины?

– Она ходит на хореографию. Но в большой спорт я ее отдавать не хочу – пусть занимается для здоровья.

“ЧТОБ В СЕМЬЕ БЫЛО ВСЕ НОРМАЛЬНО”

– Что бы вы изменили в своей спортивной жизни, будь такая возможность?

– Думаю, мог бы завоевать медаль на Олимпийских играх: либо в 1992 году в Барселоне, либо в 1996 году в Атланте. Была реальная возможность это сделать.

– Что помешало?

– Так сложилась ситуация. В 1992 году нужно было уходить в “профики”, контракты в то время просто так не выдавали, а профессионалов еще не допускали до Олимпиады. К тому же после развала Союза было неизвестно, выступим ли мы на Олимпиаде. Перед Играми-1996 была проделана колоссальная шоссейная работа. На тот момент я находился в лучшей форме за всю свою карьеру. Если бы только была хорошая подводка к старту или хотя бы вовремя дали трековый велосипед, который обещали купить в течение полутора лет: в Атланту приехали с одной рамой на двоих. Подобная ситуация морально не располагала к высокому результату. К тому же за месяц до Олимпиады я остался без трекового тренера, а главный тренер сборной по шоссе Владимир Ремыга все трековые нюансы, конечно, не мог знать.

– О чем сегодня мечтает Вадим Кравченко?

– Мечтаю, чтобы в семье все было нормально, чтобы дети радовали и все у них было хорошо. Лично для себя желаю найти свое место в часто меняющемся, непостоянном мире. Единственная любовь в жизни – велоспорт, где я чувствовал себя Человеком с большой буквы. Пока это остается главным, чего я достиг в жизни, – ничем новым порадовать и похвастать пока не могу.

фото Вадима Кравченко