Astana Cycling Team

sportpanorama

 В том, что в мужской групповой гонке на Олимпиаде в Лондоне Беларусь сможет выставить трёх велосипедистов, огромная заслуга Евгения Гутаровича. Именно он принёс львиную долю очков — 659 из 903 — в национальную копилку Евротура, по которому отбиралась наша сборная. При этом в итоговом индивидуальном рейтинге минчанин обосновался на второй позиции, уступив лишь знаменитому итальянцу Джованни Висконти. И хотя прежде так высоко в этой престижной табели о рангах никогда не забирался, Евгений, как выяснилось, не может назвать завершившийся сезон самым успешным.

— Признаться, рассчитывал на большее. Одержав четыре победы, я выполнил минимум. Кроме того, имел девять вторых мест и около 30 раз финишировал в пятёрке. С учётом того, что за год проехал 72 гонки, вроде неплохой результат. Благодаря такой стабильности и стал вторым в классификации Евротура.

— И это несмотря на то, что часть сезона пропустили из-за операции…

— Совершенно верно. Два месяца из-за аппендицита выпали. Правда, гонок в тот период не много было, но форму я потерял, и вернуть её оказалось нелегко. Вместе с тем вторую половину сезона, пытаясь наверстать упущенное, отработал на сто процентов.

— От вашего тренера знаю, что вы очень надеялись выиграть Евротур. Что помешало?

— После операции я, несколько форсировав подготовку, быстро вышел на пик формы, который длился один месяц, после чего начался спад. Висконти же в этот двухнедельный период выиграл две гонки и с 14 очков увеличил свое преимущество до 170. Достать его стало нереально. Зато мы победили в командном зачёте. Так получилось, что в этом году FDJ не получила протуровского статуса, а выступала в дивизионе Континенталь-Про. Хотя у нас и очков хватало для попадания в элиту, и бюджет соответствовал, и побед было много, в том числе престижных. Просто наш бухгалтер с опозданием отправил данные о гонщиках, и Международный союз велосипедистов (UCI) почему-то не захотел закрывать на это глаза, как делал обычно. С другой стороны, благодаря этому наша команда победила в Евротуре с огромным преимуществом. Я стал вторым в индивидуальном рейтинге и ещё трое парней попали в число пятнадцати лучших.

— Какая из гонок вам особенно запомнилась?

— Итальянская однодневка «Коппа Бернокки», в которой одержал вторую победу в сезоне и первую после перерыва. Она была достаточно тяжёлой. Хотя я не отношусь к горнякам, довольно уверенно преодолел перевалы, а на финише опередил того же Джованни Висконти — чемпиона Италии, который в итоге выиграл Евротур. Для меня этот успех оказался переломным. Ведь первую викторию записал в актив в феврале — в самой первой гонке, а следующей из-за аппендицита и падений, после одного из которых зашивали бровь, пришлось ждать семь месяцев. Из-за этого я чувствовал моральный дискомфорт. И эта победа стала глотком свежего воздуха.

Еще запомнилась самая последняя гонка — достаточно известная бельгийская однодневка Putte — Kapellen. Я горел желанием завершить сезон на мажорной ноте. Вместе с тем многие гонщики уже устали и не отличались подобным рвением. В том числе и мои одноклубники, которые пытались отговорить от участия в ней. Их можно понять. Они только проехали «Париж-Тур», в конце недели ждал «Тур Ломбардии», между которыми все надеялись заглянуть домой. А вместо этого им предлагали отправиться в Бельгию. На их вопрос о самочувствии я ответил, что мне тоже хочется поскорее завершить сезон, что батареи, конечно, уже несколько разрядились, но заверил, что готов идти в бой. «Коль ты настроен, — сказали они, — значит, и мы будем готовы». Вообще, я всегда нацеливаюсь на максимальный результат. И все это знают. Тренерам же, как выяснилось, эти парни вложили в уши, что я не собираюсь ехать гонку на сто процентов. И те вынуждены были назавтра уточнять, так ли это. Нужно отдать должное ребятам, они как никогда отпахали на меня, выложились полностью. И когда я завершил их усилия победой, испытывал, признаюсь, двойное чувство гордости.

— А какая гонка стала самым большим разочарованием?

— Сентябрьская «Париж — Брюссель», которую выиграл россиянин Денис Галимзянов. Я финишировал вторым, но на приспущенном переднем колесе. Прокололся на последних пяти километрах, когда уже пошла полная раздача, останавливаться для замены не имело смысла. Группу я бы точно после этого не догнал. Пришлось ехать на мягком колесе. И было очень обидно, когда стал вторым. Хотя не могу утверждать, что одержал бы победу, не случись этой проблемы. Еще две виктории у меня забрал француз Антони Равар. Он не столько сильный, сколько хитрый. В тех гонках он «пас» моё колесо. В первом случае — на «Классик Шатуру» я рано начал финишировать — за 400 метров, тогда как эффективный спринт получается за 180—250 метров. Если позже включишься, значит, полностью не выложишься, а раньше — пойдёшь на спад, что и случилось. За 100 метров я начал потухать, чем Равар и воспользовался. И на той же неделе он меня наказал на другой гонке. Там финиш был в горку. В тот момент, когда я начал спурт, Антони прижал меня к другим гонщикам. Пока выбрался, оказался только вторым. Расстроился жутко. Но это спорт.

— В прошлом году вы сетовали, что французы не очень охотно помогали вам в гонках. Что-то изменилось?

— Да. Во-первых, в составе не было Сильвана Шаванеля, я остался единственным спринтером. Во-вторых, изменилась стратегия команды. Считаю, она стала более профессиональной. Теперь гонщиков нацеливают на то, чтобы они максимально отработали на итоговый результат, не обязывая их непременно финишировать. Могут, к примеру, так очертить задачу: ты должен проехать 100 км из 200, но отдать все силы. И парни выкладывались, не жалея себя. Я же после финиша никогда не держу слова в кармане, стараюсь отметить вклад каждого в общий успех.

— А им достаточно вашей похвалы?

— Многим — да. Дело в том, что в нашем виде спорта слова капитана очень много значат. Если я промолчу после одной гонки, второй, третьей, тренеры сделают вывод, что ничего позитивного о ребятах сказать не могу, а негативного — не хочу. И при первой возможности постараются избавиться от таких гонщиков, которые плохо работают. И вознаграждением всегда стараюсь делиться. Призовые за победу в последней гонке вообще полностью отдал ребятам, из шести тысяч евро не взяв себе ни копейки. Они на самом деле отработали отменно.

— На чемпионате мира, являясь главной надеждой белорусской сборной, наверняка рассчитывали не на 27-е место?

— Конечно. Поскольку Костя Сивцов оказался отсечён завалом, на последних кругах мне помогал только Саша Кучинский, несколько раз вывозивший вперёд. Для нас, спринтеров, ведь самое главное — занять наилучшую позицию для решающего рывка. А это очень непросто. На последних километрах не успел выбраться, как меня накрыли, второй раз — и вновь накрыли. Но силы-то потрачены. Не отдохнув, непосредственно в спринте ничего не покажешь. А толпа летит. И меня так зажали, что в последний вираж входил только 40-м. Что-то исправить в вытянувшейся струне оказалось нереально. Хотя имей я в тот момент чуть большую помощь от Саши, за десятку реально было побороться. Но он не смог выбраться. В той суматохе это действительно сделать было непросто. В итоге французы Роман Фейю и Антонии Равар, которые точно не сильнее меня, стали 6-м и 13-м. Самое обидно, что силы остались, а реализоваться не смог.

— Прежде всего именно благодаря вам белорусы получили три места в групповой олимпийской гонке. Гордость не распирает?

— Конечно, приятно. При том, что максимальная квота — 5 человек, это достаточно серьёзный результат. Заработав львиную долю очков, по решению руководства федерации я попадаю на Игры без отбора. Но знаете, что удивляет? Мы защищаем честь страны, причём не только на чемпионатах мира и Олимпиаде, но и на других гонках, не имея никакой финансовой поддержки. Не хочу сказать, что мне не хватает денег. Моя клубная зарплата позволяет обеспечить семью. 500 тысяч или миллион белорусских рублей в нашем бюджете погоды не сделают. Важен сам факт. Я понимаю, что гонки разные бывают. Но после таких побед, какую Василий Кириенко одержал на этапе нынешней «Джиро», привезя звёздам больше пяти минут, в велоспорте к нему стали относиться почти как к святому. А в Беларуси его триумф, можно сказать, не заметили. Звание заслуженного за это не полагается, что, на мой взгляд, не совсем логично.

— В отличие от чемпионата мира, где сильнейшие команды выставляли по девять-восемь человек, на Олимпиаде нам легче с ними будет бороться?

— Конечно. Фаворитом номер один будет Марк Кэвендиш. И все сборные постараются применить любые методы, которые заставят его работать по ходу гонки, чтобы он устал больше всех. Мы же под шумок можем этим воспользоваться. Такие шансы есть.

— Кэвендиш не так давно заявил, что победа на «Тур де Франс» для него престижнее олимпийской…

— Говорить можно всё, что угодно. Выиграв чемпионат мира и затем предолимпийскую гонку, он реально показал, чего от него следует ждать. Победить на Играх — мечта любого гонщика, тем более — при гарантированной поддержке родных болельщиков. Можете не сомневаться, Кэв будет рвать и метать, чтобы оправдать их ожидания. По неофициальным подсчётам англичан, его олимпийская победа принесёт порядка 30 млн долларов прибыли.

— Многие соперники уже ознакомились с трассой в ходе «предолимпийки»…

— Я поздно узнал, что эта гонка планируется, — недели за три до старта. И сразу стал звонить в федерацию с просьбой организовать моё участие в ней. Посмотреть трассу действительно очень важно — тем более с номером на спине. Но, к сожалению, никакого приглашения нам не прислали. Я и с Лораном Жалабером, который отвечает за национальную команду Франции, связывался в надежде узнать, как попасть на тест-гонку в Лондон. Тот ответил, что это возможно лишь в составе своей сборной. Французы, участвовавшие в ней, кстати, рассказали, что трасса не тяжёлая, но тактичная — включает интересные повороты, которые желательно проходить в числе первых.

— Слышала, что по окончании сезона вам поступило несколько выгодных предложений, в том числе от «Астаны»…

— Да. Казахстанская команда вообще готова была меня перекупить. Дело в том, что мой двухлетний контракт с Franсaise des jeux заканчивается только следующей осенью. Перейти сейчас в другую команду было возможно лишь через уплату штрафа. И «Астана» готова была его взять на себя, но поздно спохватилась. Решили вернуться к этому предложению через год. И AG2R La Mondiale не напрямую, а через своих гонщиков, с которыми дружу, пыталась заманить, но пока решил остаться в своей команде. А, в общем-то, я созрел к смене клуба по окончании 2012 года. Иногда это делать полезно и необходимо. Надеюсь, это и на результатах положительно скажется.

— Тот факт, что внесли наибольший вклад в командную победу в Евротуре, на сумме контракта как-то отразился?

— Нет, ведь он заключался в прошлом году. Став вторым в Евротуре, я открыто спросил, не пересмотрят ли наше соглашение. Но мне ответили, что пока ничего предложить не могут. Пообещали, правда, в случае появления ещё одного спонсора к концу года поощрить какой-то премией. Как подчеркнул менеджер, это будет жест доброй воли.

— Какие планы на следующий сезон?

— Если получим лицензию Про-Тура, то хочу начать гоняться уже в Австралии — на Тур Даун Андер, затем аккуратно, без лишних поломок проехать весенние «классики», чемпионат Беларуси и «Тур де Франс». А главным стартом станет Олимпиада. Тем более что в Лондоне, в отличие от Афин и Пекина, трасса на сто процентов подходит для меня.