Astana Cycling Team

Валерия Миронова/www.kommersant.ru

24-летний спринтер рассказал корреспонденту “Ъ” Валерии Мироновой о своих задачах на «Туре» и объяснил, почему именно ему отведена одна из ведущих ролей на предстоящем чемпионате мира-2011 в Дании, а также на Олимпийских играх-2012 в Лондоне.

— Вам известно, что по уровню таланта вас сравнивают со знаменитым в прошлом гонщиком, а ныне спортивным директором «Катюши» Дмитрием Конышевым?

— Дмитрий был первоклассным спринтером, и мне, безусловно, приятно слышать, когда специалисты называют именно меня его, скажем так, наследником. Однако спринтером высочайшего класса я себя пока что не считаю и только пытаюсь освоиться в пелотоне. Особенно тяжело ехать впереди на последних перед финишем километрах. Профики друг друга знают, все детали гонки обговаривают, пропускают кого надо вперед, а видят новичка вроде меня — бам-с, и блокируют. Хоть и есть у тебя «нога» финишнуть, однако после такой вот «затусовки» финишный спурт оказывается уже не столь внятным, как тебе хотелось, и ты оказываешься пятым-десятым. Неплохо, конечно. Но я хочу побеждать…

— Какие конкретные задачи Дмитрий Конышев и другие руководители «Катюши» поставили перед вами на первом в вашей карьере Tour de France?

— «Тур де Франс» я еще не проходил. Только «Вуэльту» в прошлом году. Да и то неделю не дошел. А ведь это был первый гранд-тур в моей жизни, и я на него сильно настраивался. Впрочем, прошлым и вторым по счету своим сезоном в «Катюше» я остался доволен. Потому что ощутил прогресс. Осенью президент команды Андрей Чмиль сделал мне очередное хорошее предложение, и мы подписали второй двухгодичный контракт. С акцентом на Олимпийские игры в Лондоне и, надеюсь, на следующий чемпионат мира, который пройдет в Копенгагене. Насколько я информирован, групповые гонки чемпионата мира в Дании и на Играх в Англии пройдут по более или менее равнинным трассам, и там, возможно, мои спринтерские данные окажутся востребованными. Что касается нынешнего «Тура», то передо мной поставлена задача добиться как можно более высоких результатов на нескольких его равнинных этапах, в том числе на третьем, пятом, седьмом, одиннадцатом и пятнадцатом. Если иметь в виду, что в нынешнем сезоне я уже дважды выигрывал этапы и восемь раз занимал призовые места на различных гонках, то этот факт, понятное дело, оказал благоприятное воздействие на мое психологическое состояние. Единственное, что меня несколько выбило из колеи,— это серьезная травма, которую недавно получил Александр Порсев. Он тоже очень талантливый спринтер, и я очень надеялся на его помощь в ходе предстоящего «Тура». Теперь его роль, скорее всего, возьмет на себя чемпион России в групповой гонке Павел Брутт.

— Ваши коллеги утверждают, будто у вас чересчур явно развиты лидерские качества, а значит, и эго…

— Я привык реально оценивать любые ситуации и не такой уж глупец, чтобы кричать: «Я-я». Тем более велоспорт не такой вид спорта, чтобы придерживаться позиции: дескать, я такой весь из себя индивид и всех порву. Сколько гонок человек может проехать за сезон? В среднем около сотни. И если на каждую гонку я буду выходить с ярко выраженным эго, кто же мне помогать-то станет? Велоспорт — это прежде всего командный вид. Да и вообще, хоть какое эго будет иметь человек, он не сможет быть на пике формы 365 дней в году и всех валить одной ногой. У нас одного прокола достаточно, чтобы понять, что ты не всесильный. И вообще никто не всесильный. А люди, которые это утверждают, на самом деле заблуждаются и уж точно лучше себе этим не делают. Конечно, амбиции у меня есть — без амбиций никуда. Но тем не менее я никогда не отказываюсь помогать и всегда готов выполнить любые работы, которые от меня требуются. Буквально готов умереть, но выполнить. Однако, например, в горах я не такой уж суперпомощник и лидеров оставляю там очень рано.

— Как началась ваша карьера?

— Родился я в 1987 году в Свердловске. Мама — педагог, отца знаю плохо. Мне, однако, известно, что он окончил институт с красным дипломом и работает по инженерной специальности на одном из местных заводов. В велошколу Верхней Пышмы, города-спутника бывшего Свердловска, а ныне Екатеринбурга, я пришел заниматься девятилетним пацаном. И рос потихонечку. Я убежден, что все те велосипедисты, кто в конце концов пробился за границу, уже добились успеха. Потому что попасть сюда крайне сложно.

— Но велоспорта в нашей стране долгое время почитай что и не было.

— Зато сейчас наш вид благодаря проекту «Катюша» и новому президенту ФВСР главе группы компаний «Итера» Игорю Макарову, который в свое время сам был классным гонщиком и оттого понимает нас с полуслова, начал бурными темпами развиваться. Но в 1990-х годах действительно гонщиков в России было раз-два и обчелся. А те, кто, приближаясь к 20 годам, выступал на соревнованиях, мечтали только об одном: как уйти хотя бы в какую-нибудь любительскую команду в Испании или Италии за $200–300 в месяц. При этом у ребят не было никаких гарантий, что они хотя бы эти деньги получат. Им надо было просто уехать, чтобы продолжать заниматься любимым делом. В России тогда перспективы отсутствовали вовсе. В юниорском возрасте я гонялся за команду «Сестрорецк». Помню, как мы, юниоры, практически в одну калитку выигрывали всероссийские соревнования даже в разряде андеров (гонщики до 23 лет.— “Ъ”). Потому что народу просто-напросто не было, а в гонках стартовали максимум 60 разновозрастных спортсменов. А какие призы за победы были? Вымпел и максимум 120 рублей в конверте. Когда люди не видели будущего, естественно, у них не было и мотивации.

— Что же вами двигало?

— А я, вопреки существующему положению дел, верил в свое светлое будущее. И тоже хотел уйти в любую команду за пресловутые $200–300, чтобы из нее впоследствии попытаться пробиться дальше. Сколько себя помню, у меня в голове, как говорится, колом засели большие гонки, которые мы с друзьями с замиранием сердца смотрели по телевизору. Смотрели и думали: я должен, я должен… И мама моя верила, и мой первый тренер Анатолий Колмогоров. К слову, его очередной ученик недавно выиграл Спартакиаду народов России. Я сейчас поражаюсь тем ужасным условиям, которые были и есть на базе моего тренера. Ему никогда и никто не помогал, несмотря на то что я был трехкратным чемпионом страны в критериуме и входил в состав национальной сборной. Про моего тренера даже не спрашивали. Видели: о-па — гонщик. Все давай ко мне. Приписывали к какой-нибудь территории, я гонялся у очередного тренера максимум года полтора и, видя, что в команде ловить нечего, сматывал удочки. А в Сестрорецке мне понравилось. Там я пробыл четыре года и уходил с большим сожалением. Пока был жив директор спортшколы Владимир Кореньков, существовала перспектива. А после его смерти начались воровство, дележка имущества, подковерная борьба, и в результате команда распалась.

— Чем вы можете гордиться уже сейчас?

— Не победами, поскольку на международном уровне их у меня пока что мало. Горжусь тем, что выбился из Верхней Пышмы. Хотя город мой и замечательный. Но еще приятнее назвать своими друзьями лучших российских гонщиков, таких как Павел Брутт, Тимофей Крицкий, Николай Трусов и многие другие. А победы впереди.