Astana Cycling Team

Советский спорт

На просьбу об интервью спринтер Денис Галимзянов реагирует живо: «Спрашивайте сколько угодно – времени в ближайшие два года у меня полно». Когда ты падаешь на трассе и получаешь разрыв почки, а через несколько дней становишься первым в XXI веке российским велопрофи, попавшимся на допинге, остается только шутить...
– В понедельник на мой итальянский номер пришла смс из Международного союза велосипедистов (UCI), – Галимзянов впервые публично рассказывает о том, с чего начался допинговый скандал. – Там было написано: откройте мэйл, там письмо с важной информацией.

– Догадывались, что за «письмо счастья» вас ждет?

– Надеялся, написали потому, что я пропал из интернет-системы контроля за спортсменами АДАМС. Но я находился в Екатеринбурге, в больнице, а с вай-фаем в наших палатах сами знаете как.

– Лечились от последствий недавнего падения во французской гонке?

– Да, несколько дней лежал в больнице во Франции, потом, когда врачи разрешили, прилетел домой. Что обиднее всего – завал был рядовой, но чья-то педаль ударила мне в область почки. Врачи констатировали разрыв. И вот в Екатеринбурге через телефон я с грехом пополам открыл это письмо из UCI. Все стало понятно из первых строчек. И про следы ЭПО, и про грозящую двухлетнюю дисквалифиикацию. Я позвонил спортивному директору «Катюши» Дмитрию Конышеву и попросил его связаться с генменеджером команды Хансом Хольцером.

– Что сказал босс, когда сумел до вас дозвониться?

– В первую очередь задал вопрос: как твое здоровье, как почка? Но было понятно, что основной вопрос в другом. Я рассказал о своих процедурах. А потом объяснил, что сам во всем виноват, что нет никакой ошибки – и я действительно делал инъекции ЭПО. И что употребление эритропоэтина – моя самодеятельность, никто из команды к этому не причастен. В общем, это исключительно моя вина. Там же в больнице написал объяснительную записку. В ней я отказался от вскрытия «пробы «B».

– Что вас сподвигло на эту, как вы говорите, самодеятельность?

– Нынешний сезон начал складываться для меня не так, как предыдущий. Понимаете, когда пелотон проезжает 200 километров со средней скоростью 48 км/ч, а ты нормально гонку доехать не можешь – не то, что на колесо сопернику сесть, – это морально очень тяжело. Не секрет, что в это межсезонье я подписал хороший контракт, мог бы спокойно ездить и получать деньги. Но это не для меня.

– Но ведь в прошлом году вы выиграли финальный этап и майку лучшего спринтера в гонке категории «Про Тур». Неужели и тогда были на ЭПО?

– Разумеется, нет. Но та прошлогодняя гонка в Китае завершала сезон. Многие спринтеры туда не приехали. Так что ту свою победу не стал бы переоценивать. Я делал себе инъекции ЭПО в малых дозах незадолго до допинг-пробы (она была взята 22 марта. – Прим. ред.). Так что все прошлогодние успехи – чистые. Но моей главной целью была Олимпиада – а там люди поедут так, что, даже умирая на тренировках, успеть за ними я бы не смог.

– Хорошо, тогда такой вопрос – где профессиональный спортсмен достал ЭПО?

– Купил в Интернете.

– В Интернете?

– Да, попробуйте зайти в поиск. ЭПО ведь применяют при лечении различных заболеваний.

– Но вряд ли его можно покупать без рецепта. Уголовной ответственности не боитесь?

– В России за употребление допинга уголовно пока никого не преследовали. Так что надеюсь, меня это не коснется. Но и про Европу я слышал такую историю: водитель одной из команд, например, был «взят» с большой партией запрещенного вещества из Австралии, препарата ТВ500. Он сказал, что все эти коробки на сумму в несколько тысяч евро нужны лично ему – водителю автобуса. Мол, он катается на велосипеде в любительских гонках. Не хочу сказать, что все так делают, разумеется, нет. Поверьте, лучше других понимаю, насколько я не прав, потому что знаю, что именно потерял.

– Что именно?

– Мечту – возможность выиграть олимпийскую медаль. И конечно, жаль, что парней подвел. Хочу еще раз публично перед ними и болельщиками извиниться: я поступил так, как нельзя было поступать ни в коем случае.

– Зимой вы сказали, что после Олимпиады в Лондоне хотите сыграть свадьбу. Теперь это переносится на более ранний срок?

– Не комментирую личную жизнь.

– В ближайшие два года вам надо на что-то жить...

– Пока я не думал о том, чем именно буду заниматься. Как и о том, вернусь ли вообще в велоспорт через два года.