Astana Cycling Team

Сергей Бутов/  www.sport-express.ru

Наш молодой спринтер Денис Галимзянов закончил "Тур". Не сошел с гонки, не пересел в командную техничку - ехал, терпел. И не уложился во временной лимит. В четверг он составлял 43 минуты, а Галимзянов финишировал почти через час после победителя гонки.

Но сойти и не уложиться в лимит - разные вещи. Спросите об этом самого Дениса, он быстро все объяснит.

В то, что Галимзянов доберется до Елисейских полей, действительно верили не все. Другой вопрос, что и столь ранний конец (уже на первом по-настоящему горном этапе "Тура") явно не входил ни в планы "Катюши", ни самого Галимзянова. Где-то там, за Пиренеями, виднелся равнинный этап, где Денис вполне был в состоянии себя показать. Оказалось, не судьба.

12-й этап с его 211 километрами дистанции и тремя тяжелейшими вершинами, включая легендарную гору Турмале, стал для российского спринтера шлагбаумом на пути к Парижу. А заодно подвел черту под дебютным "Туром" в карьере Галимзянова, попробовавшего себя в противостоянии с самыми сильными спринтерами планеты в самой престижной велогонке мира.

ГОРА

- Первая гора началась на 131-м километре, - вспоминал Денис события четверга, ставшего последним его днем на "Туре". - Уже чувствовалась определенная усталость, все-таки 12-й этап гонки, а тут еще километров за пять до горы располагался промежуточный спринт. Впереди пелотона начали здорово ускоряться. Дорога была не ровная, скорее вязкая: то вверх, то вниз. Развоз и так был приличный, а тут еще перед самой горой впереди поддали, и я отвалился в самый хвост.

Стал оглядываться по сторонам. Искал глазами "группетто" (на велосипедном жаргоне это итальянское слово обозначает группу гонщиков, которые совместными усилиями, в комфортном для них темпе преодолевают гору. - Прим. С.Б.), но ее нигде не было. Я даже сначала не поверил в это. Поехал один. Подумал еще, что рано или поздно кого-нибудь догоню. Но со 132-го километра до самого конца так и пилил в одиночестве.

За всю карьеру мне еще не приходилось оставаться один на один с горами на таких расстояниях. Со мной остался наш спортивный директор Барт Лейзен. Позади ехала voiture balai ("машина-метла" на "Туре" едет за последним гонщиком, закрывая гонку. - Прим. С.Б.), а впереди пристроился мотоциклист. Короче, никак не смухлевать. Пару раз Барт, протягивая мне воду, пытался подвезти в горку, но этот мотоциклист начинал свистеть. Все было против меня.

Кризис наступил в последней горе, - продолжил свой монолог Галимзянов. - Хотя и Турмале далась очень тяжело. Особенно спуск с нее. На вершине было очень холодно, на спуске, естественно, было не теплее. А расход энергии в холодную погоду, как известно, значительно больше. В общем, едва начался заключительный подъем на Луз-Ардиден, я понял, что дело плохо. Слишком много сил отдал на спуске, слишком сильно хотел догнать хоть кого-нибудь.

Потом случилось самое страшное: почувствовал, что "заголодал". Думаю, каждый велогонщик понимает, что такое "заголодать" в горе. Полная потеря энергии. Конец надеждам. Ехал, как в тумане. Знал, что рискую не уложиться в лимит. Понимал, что нужно что-то делать. Но не мог. На последних пяти километрах я практически остановился - было ощущение, что кончились батарейки. Пока закинул "в топку" батончиков, подождал, пока они дадут эффект, - время уходило. Потихоньку поехал, хотя было очень трудно.

Был бы это не "Тур", а любая другая гонка, бросил бы все к чертовой матери и пересел к Барту в техничку. Но это "Тур", и я решил для себя драться до конца. Успею - не успею, это уже был второй вопрос. Когда утром проснулся, первым делом прислушался к себе. Понял, что совесть меня не мучает. Значит, упирался не зря.

СПРИНТ

- Результат, который я показал на "Туре", в принципе обнадеживает, - рассуждал спринтер. - По правде говоря, я сюда приехал не в оптимальном состоянии. Если смотреть по биоритмам, то пик активности моего организма приходится на весну и конец осени. Если я правильно понимаю, нечто подобное наблюдается у Дениса Меньшова: он всегда успешно ездит "Джиро" и "Вуэльту", которые приходятся как раз на эти сроки. Июнь, июль и середина августа для меня время не самое удачное. Терпимо, конечно, если с мотивацией все нормально, но все равно - немного не то.

Жаль, что ни разу не попал на подиум. По-хорошему, я должен был там оказаться на 11-м этапе. Стартанул метров за 300, но уперся в норвежца Хагена. Мне казалось, что он финиширует, но Хаген, наоборот, опускался назад - что-то у него не пошло. Дал по тормозам, объехал норвежца и хотел было прыгнуть за Кавендишем, поймать его поток.

В этот момент почувствовал удар в локоть. Боковым зрением увидел, что это был Фаррар. И тут же он меня приложил еще раз, прижал к самому краю. Это уже был очень опасный маневр - метров за 200 до финиша в ограждении специально сделали разрыв, куда отправляли технички. Я разминулся с этой дыркой сантиметрах в десяти - пятнадцати. Дорога была скользкая, если бы мы сцепились с Фарраром и начали толкаться на скорости 60 км/ч, это могло кончиться чем угодно.

Я финишировал четвертым. Какое-то время судьи совещались, решая, наказывать им Фаррара или нет. Спортивные директора сразу по окончании гонки получают sms с результатами, и поначалу им пришли сообщения, что результаты могут быть пересмотрены. Но через полчаса их все-таки утвердили. Мы с Андреем Анатольевичем (Чмилем. - Прим. С.Б.) обсуждали этот вопрос: была мысль "накатать телегу". Знаете, был бы это не Фаррар, а кто-нибудь другой, мы бы так и сделали. Но Фаррар…

Фаррар - человек, с которым у меня, наверное, самые лучшие отношения среди спринтеров. Мы здороваемся, общаемся. Недавно он вообще меня удивил. Рассказал, что давал интервью какому-то изданию, где у него спросили, кого он считает самым перспективным спринтером. Тайлер назвал меня и австралийца Госса. Мне было очень приятно. Я не думаю, что Тайлер бил меня на финише специально. Или чтобы поставить на место. Уверен, что это просто была финишная "агония". А в ней всякое случается. Я не в претензии.

Почувствовал ли я, что стал своим в тусовке спринтеров? - переспросил Галимзянов. - В велоспорте все относительно: сегодня ты в тусовке, завтра уже нет. Все решает результат. Многое еще зависит от того, как действует команда. С тех команд, которые на что-то рассчитывают в спринте, и спрос выше. Надо ловить отрывы, работать впереди. Один раз ты можешь отсидеться позади, выехать на халяву на чужом колесе. И даже второй раз. Но потом возникают проблемы. Помню, на 10-м этапе к нам подъехали парни из HTC. Типа, не хотите ли, ребята, поставить своего человека в голову группы? Поставили Мишу Игнатьева, а куда деваться? Миша в этой голове весь день и отбомбил. А я через гору, кстати, не перевалил. Все спринтеры перевалили, а я нет.

"ТУР"

- Когда я перед "Туром" говорил, что поставил себе задачу выиграть во Франции этап, то говорил серьезно. Это не были слова по принципу: "проси невозможного - получишь максимум". Я верил, что такой шанс может выпасть. Сейчас, когда позади больше половины гонки, понимаю, что обыграть того же Кавендиша конкретно на этом "Туре" мне было практически невозможно. Но даже при этом в гонке может случиться все что угодно. Завал, прокол, его могли "закрыть" на финише. Небольшая вероятность, что что-нибудь да произойдет, присутствует всегда. Я старался в гонках отключать голову, рисковал, когда надо было, чаще всего был на острие. Для меня уже это большой плюс.

Еще я понял, что есть "Тур", а есть все остальные гонки. Небо и земля. Вроде все то же самое: те же люди, с которыми я уже неоднократно рубился на финише. Те же дороги, зрители. Но начался "Тур", и я увидел запредельную мотивацию, великолепную подготовку всех без исключения ее участников, ежедневную нервотрепку. Говорят, такого нервного "Тура" не было еще никогда. Уж насколько "Катюша" серьезно готовилась к "Туру", уж сколько мы просидели на сборах на высоте, и то наша команда, называя вещи своими именами, смотрится в этой гонке гарниром, а не основным блюдом.

Если кто-то считает авантюрой решение выставить чисто российский состав на "Туре", то я не согласен, - убежден Галимзянов. - Да, мы ни разу в жизни в таком составе на старт не выходили, но это относительная вещь. Так или иначе, спортсмены выполняют в гонке разные функции. Я приехал делать свою гонку, другие ребята - свою. Бывают этапы, когда я парней вижу утром на завтраке, потом в автобусе, а затем уже на ужине. Были бы на месте некоторых наших ребят иностранцы, принципиально для меня это ничего не изменило бы.

То, что команда делала на "Туре" ставку на меня, сильно не давило. Просто в этом году голова у меня свободная. Я выиграл две гонки, еще шесть раз был на подиуме. Это неплохой результат, хотя я знаю, чего мне это стоило. Я по натуре человек домашний, семейный. Но даже у себя дома в Италии я за последние полгода пробыл в сумме не больше недели! Полдня, день - и обратно, на сборы или на гонку. О том, чтобы погостить в России, вообще не было речи.